Вечеринка прошла без эксцессов, часа в два ночи мы разошлись спать. И только лет через пять я совершенно случайно узнал, что после возвращения на меня от Подобеда поступила докладная. Дескать, в беседе с иностранцами Колосков недостаточно активно пропагандировал идеи Советского Союза. Знакомые ребята в КГБ, которые занимались этими делами, все удивлялись: как ты устоял? Обычно после таких сигналов все поездки за границу людям перекрывали, они становились невыездными. С меня же даже объяснений не затребовали. Могу предположить, что в курирующей организации собрали дополнительные сведения по этому делу. У них обычно не один информатор был, а несколько, которые взаимно дополняли друг друга.
— Однако из-под колпака компетентных органов вырваться вам все-таки не удалось.
— Гром грянул в 1984 году, во время Олимпиады в Лос-Анджелесе. Как известно, советская делегация в этих Играх участия не принимала. В США пустили только тех, кто занимал высокие посты в международных федерациях. Я в ту пору являлся вице-президентом ФИФА, был председателем оргкомитета по проведению олимпийских футбольных турниров. Оставить дома меня не могли, но присмотр был усилен. Первая галочка была поставлена, видимо, после того, как на открытии олимпийского футбольного турнира я станцевал рок-н-ролл. Представьте себе: идет торжественный прием, зал уставлен шикарными розами, столы ломятся от лобстеров и креветок. Вдруг ведущий приглашает меня с дамой на сцену, начинает играть музыка. Конечно, можно было скорчить пренебрежительную физиономию: дескать, вы что, я же советский человек! Но решил не отказываться. Тем более в институтские времена я играл в КВН, и определенные навыки художественной самодеятельности у меня имелись.
Главный же проступок я совершил, когда в книжном магазине Олимпийской деревни купил двухтомник Мандельштама и томик Бабеля. Книги на русском языке, издательство «Посев». Эмигрантская организация, но я этому факту как-то не придал значения. Прилетаю в Шереметьево, таможенник просит открыть чемодан, а книги — вот они, на самом верху лежат. Меня задерживают, препровождают в специальную комнату, снимают показания. Разражается скандал, документы по цепочке поступают сначала в ЦК КПСС, потом в райком партии, оттуда — в нашу партийную организацию. Мне вынесли выговор с занесением в учетную карточку. Дело могло окончиться гораздо хуже, но я сумел защититься. В Ленинграде как раз впервые официально издали Мандельштама, мне эту книжку привезли. На заседании комиссии по моему делу я ее вытащил. «Вот, пожалуйста, — говорю, — точно такой же сборник, продается в магазине». Правда, разница все-таки была: ленинградское издание не содержало критических стихов о Сталине, а в привозном экземпляре они были. Но за меня заступился бывший председатель Спорткомитета Сергей Павлов, который не позволил дать ход делу. А через некоторое время с меня сняли и наложенный строгач.
— Насколько я понимаю, интерес к поэзии возник не на ровном месте. Вы вообще интересуетесь искусством, дружите со многими актерами и музыкантами.
— Оговорюсь сразу: близких друзей из числа артистов у меня немного. К таковым отношу Карину и Рузанну Лисициан и, конечно, Сашу Владиславлева, мужа Карины. Знавал я и самого Павла Герасимовича Лисициана. Когда стал работать в спорте, близко сошелся с комсоргом ЦК ВЛКСМ по воспитательной работе Володей Ясиным, через него познакомился с Владимиром Винокуром, Михаилом Ножкиным, Евгением Леоновым... Евгений Павлович вообще был нам близок, он часто ездил со сборной на крупные турниры. Хоккеисты его очень любили: каждый вечер перед отбоем команда собиралась в холле, и он рассказывал актерские байки, истории, анекдоты. Это позволяло ребятам на время отключиться от спорта, отдохнуть психологически. Во время футбольного чемпионата мира-1982 я встретился со Львом Лещенко и Иосифом Кобзоном, они приехали в Испанию в составе группы поддержки. С тех пор дружу с ними и с Левой Оганезовым, который выступал в качестве их аккомпаниатора.
— Вы возглавили советский футбол в июле 1979-го, годом позже случилось очень болезненное поражение нашей сборной на домашней Олимпиаде. Санкций за этот провал не последовало?
— Конечно, перед нами стояла задача завоевать в Москве золотые медали. Но не получилось. Начальство отнеслось к неудаче снисходительно: понимало, что я только осваиваюсь в новой роли. В хоккее на тот момент мы выиграли все, что возможно, — Олимпийские игры, Кубок Канады, Кубок вызова. В футболе дела обстояли много хуже. Первый вопрос, который возник: кого назначить главным тренером сборной? Футбольных специалистов я ведь толком не знал... Посоветовался с коллегами, выбор пал на Константина Бескова, который тогда работал в «Спартаке». Отправился к нему в Тарасовку с нехорошими предчувствиями: в середине 60-х Бесков уже возглавлял сборную, однако после второго места в розыгрыше Кубка Европы-1964 был отправлен в отставку. Я ждал отказа, но делать было нечего. Приехал, представился, рассказал о своем научном прошлом. Собеседник вдруг повеселел: «Я тоже написал диссертацию. Скоро буду защищать».
Читать дальше
