Евгений Богат - Урок

Я определил бы рационализм как попытку мыслить не страдая. Я бы даже усилил формулу, назвав попытку мыслить не страдая воинствующей. Искрения ли она? По-моему, несомненно. Эту искренность делают понятной особенности времени: действительное могущество мысли, наглядно меняющей облик жизни, и не виданный никогда раньше в истории размах созидания… Рождается соблазн эффективности, жесткая логика действия, не одухотворенного, а только умудренного точным, — а иногда и глубоким, — отлично выверенным расчетом.

Рационалист может быть даже обаятельной (внешне) фигурой, если, разумеется, он не стоит с кинокамерой перед горящим лесом, а бессонно работает в лаборатории, увлеченный научной идеей, или в роли администратора деятельно и целеустремленно руководит людьми, решая большую конструктивно четкую задачу.

Рационализм [10] Само собой разумеется, что рационализм, о котором пишу в этих заметках, не имеет ничего общего с утверждающим авторитет разума философским рационализмом — явлением глубоко прогрессивным в истории европейской мысли последних столетий. Я употребляю это слово в той резкой житейско-этической трактовке, которую сообщило ему наше время. относится к мысли как сентиментальность к чувству, но отличить рационалиста от подлинно умного человека гораздо труднее, чем напыщенного влюбленного от шекспировского Ромео. Может быть, потому, что в мире чувств вообще любые подделки грубее, обнаженнее, чем в мире мысли?..

Критиковать рационализм с «общечеловеческих», «общеэмоциональных» позиций — одно из самых бесплодных занятий, «сентиментальная метафизика», как назвал бы это тот молодой поэт.

Рационализм надо критиковать с точки зрения… рационализма. Я понял недавно, что он выдержит без труда любую критику, кроме жестко рационалистической! И это не парадокс. Я долго искал «ахиллесову пяту» рационализма, пока не открыл ее там, где никогда не ожидал открыть. Ибо оказалось ею то самое, в чем видит рационализм собственную силу и внешнее оправдание. «Ахиллесова пята» рационализма — фетишизация результативности, и удара в это место он не выдерживает.

Есть бегуны, побеждающие в «стометровках», есть мастера «марафонского бега»; стихия рационализма — «стометровка», на больших дистанциях начинают мощно действовать психологические и нравственные силы, которых рационализм не учитывает.

Я чуть было не написал: а если бы учитывал, то не был бы рационализмом. И вовремя усомнился: разве рационалисты не начинают уже сегодня тщательно взвешивать эти сложные силы? И, несомненно, с еще большей обстоятельностью и точностью они будут завтра исследовать «человеческий фактор», то есть моменты нравственные и психологические, влияющие на результативность действия. Но меняет ли это что-то в существе рационализма? Думаю, нет. Понять человека и понять «человеческий фактор» — разные вещи. Человек непредвиденнее «фактора». У Шекспира кто-то говорит: никогда не поймет музыки тот, у которого музыки нет в душе… Утилитаризм остается утилитаризмом: он может трезво учитывать уже существующие стимулы, но не способен создавать новых, более вдохновляющих.

Я не говорю, что эффективность рационализма иллюзия. Это совершенно реальная эффективность. Но для меня очевидно, что рационализм, не понимая сложности современного человека, современных человеческих отношений, выбирает далеко не самые оптимальные варианты.

…Обычная уличная сценка: девушки разгружают автомашину с кирпичом, кидая его на землю, из-за чего треть кирпича обращается в щебень. Увидел это однажды видный авиаконструктор и тут же подсчитал, что если бы девушки получали заработную плату с каждой тысячи доставленного и уложенного в целости кирпича и так же точно оплачивалась работа шофера, то была бы получена солидная экономия; из этой суммы можно было бы повысить зарплату и работницам, и шоферу, то есть выиграло бы и государство, и девушки. Рассуждение само по себе настолько здравое (если абстрагироваться от того обстоятельства, что девушки, разгружающие руками кирпич, современницы авиаконструктора, чьи самолеты удивляют мир), что оспаривать его может только сумасшедший. Повторяю: само по себе . Так сказать, абстрактно-экономически…

А вот как увидел ту же рядовую уличную сценку поэт.