Леон Арбатский - Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера

Один указывает время самоубийства — до двух часов, остальные — между тремя и четырьмя. (Есть еще три свидетеля, о которых речь пойдет в 25-й главе: один из них беседовал с Гитлером после 6 часов, другой — с Евой Браун поздно вечером того же дня; третий видел Гитлера живым и здоровым 1 мая, на следующий день после смерти и похорон…) Пожалуй, единственный определенный факт, который можно выудить из этого мутного потока лжи и противоречий, — это то, что Линге и Борман были единственными, кто видел фюрера мертвым до того, как он был упакован в одеяло. После гибели Бормана Линге остался единственным человеком на земле, кому было доподлинно известно — бежал ли Гитлер из своего логова или же действительно покончил с собой (не считая участников операции по спасению Гитлера, оставшихся неизвестными).

Тому есть веское подтверждение. Чтобы рассказать о нем, придется забежать вперед. Осенью 1945 года НКВД приступило к проверке результатов расследования, проведенного весной того же года другим ведомством — военной контрразведкой СМЕРШ.

В соответствии с планом нового расследования в Бутырской тюрьме освободили восемь двухместных камер, в каждую из которых подсадили по агенту НКВД, владеющему немецким языком и снабженному подходящей легендой. В каждую из этих камер поместили по одному из «свидетелей по делу Гитлера», как значилось в заведенных на них делах. «Свидетели» подвергались пыткам холодом, голодом, бессонницей. По крайней мере, одного из них — шеф-пилота правительственной эскадрильи генерала авиации Бауэра — много раз избивали.

Линге достался сокамерник по фамилии (или присвоенному в НКВД псевдониму) Бемен. Этот Бемен в своем рапорте («агентурном заявлении») доносил начальству: вернувшись с допроса, Линге заявил ему, что никогда не расколется и поэтому его нельзя будет обвинить во лжи и что только он и Мартин Борман знают правду…Донос этот хранится в Государственном архиве в так называемом деле «Миф». Поразительное признание! О какой «правде» здесь идет речь?

Еще один вывод из сказанного выше: двое очевидцев, показания которых наименее правдоподобны — Кемпка и Аксман, — не просто демонстрируют свою осведомленность и стремятся доказать свою причастность к историческому событию. В их лжи есть система. Похоже, что это случайные, «незапланированные» свидетели; с ними не успели согласовать детали показаний. Тем не менее они стремятся выполнить свой офицерский долг перед фюрером и прикрыть тот факт (теперь мы можем считать его почти доказанным), что из кабинета вынесли «не того» Гитлера.

Весьма колоритная фигура — эсэсовец Менгесхаузен. В охрану рейхсканцелярии (так называемую дивизию «Адольф Гитлер») отбирали эсэсовцев не только по «деловым качествам» — физической и боевой подготовке. Учитывались также верность нацистским идеалам, «твердый нордический характер», преданность фюреру.

Так вот, не успел еще догореть погребальный костер в саду рейхсканцелярии (а горел он полчаса), как Менгесхаузен проявил себя мародером: по свидетельству Раттенхубера, Менгесхаузен прокрался в покинутый кабинет фюрера и снял с его кителя, висевшего на вешалке, золотой (позолоченный) значок ветерана нацистского движения. При этом он заявил Раттенхуберу, присутствием которого не стеснялся, что американцы заплатят за этот сувенир хорошие деньги. После чего он переоделся в заранее припрятанную штатскую одежду и дезертировал. (Остатки «группы Монке» до наступления темноты 1 мая защищали рейхсканцелярию, а затем попытались прорваться на Запад).

…Но мы забыли еще об одном свидетеле — Мартине Бормане. Он тоже дал показания, правда, посмертно. 2 мая 1945 года берлинский гарнизон капитулировал. Стихла канонада, на улицах показались мирные жители с белыми повязками на рукавах — знак признания поражения. Кто-то из них обнаружил на мостовой записную книжку, которая оказалась дневником рейхслейтера Бормана. Дневник заканчивался записью от 30 апреля: рядом с именами Гитлера и Евы Браун стоял древнегерманский рунический символ, означающий смерть (три черточки, сходящиеся в одной точке; две из них направлены под углом вниз, третья — вертикально вверх). Записную книжку передали советским властям, она попала в СМЕРШ и затем в архив. Елена Ржевская увидела ее спустя много лет. Вот что она пишет по этому поводу:

«…Но этого дневника у нас не было. Он был найден на улице разведчиками соседней армии и к нам не попал. Правда, странные обстоятельства, при которых был найден этот дневник, наверное, не позволили бы… слепо довериться ему: он мог быть фальсифицирован, подкинут…» [88]. Подчеркнем: обстоятельства обнаружения дневника кажутся странными Е.М. Ржевской, которая с негодованием отметает любые сомнения в истинности факта самоубийства Гитлера, для подтверждения которого было приложено столько сил ею самой и ее товарищами.