Я стал думать о митинге. Начитавшись российской прессы, насмотревшись НТВ, я был уверен: ситуация тут явно и давно вышла из-под контроля. Их десятки тысяч. Людское море, бушующее, ненавидящее. Стоит себе такая несанкционированная толпа посреди города, расхристанно орет, поет, гудит что есть мочи небрежными ломающимися голосами, зажигает под бравурные румынские марши, размахивает румынскими знаменами (а кто не имеет румынского — вырезает дырку с орлом в центре флага молдавского, и вперед на баррикады), по-хозяйски оккупировала подступы к парламенту. Все юные, в модном прикиде, целуются-братаются, и у каждого в честь весны — ленточки "мэрцишоров" на лацканах. Поют боевые песни, слышат в их текстах поддержку "Великой Румынии". Подбадривают сочувствующих прохожих, презирают забившихся по углам парламента депутатов. Орут "Коммунизма больше нет!", "Хотим свою историю назад!" и "Долой предателей!" Чувствуют: их время пришло, и весенний ветер, треплющий триколоры, — тому свидетельство.
И среди них — самый главный, юркий человечек со смешной фамилией Рошка: скорый на язык, экспромтом выдает он соленые лозунги на грани фола, мусолит купюры в кармане молодежной куртки, посмеивается в бороду над несмышлеными детьми. Тысяча охраняющих митинг полицейских тут явно не при делах — их сметут сразу, причем половина из них немедленно присоединится к митингующим. Толпа задирает ментов, мешает проехать троллейбусу с русскими стариками, вот-вот превысит критический уровень, вскипит, выплеснется за пределы площади, зальет все улицы, проспекты, затопит подъезды и чердаки, поглотит парламент, правительство, снесет селевым потоком Воронина и всех тамошних коммунистов, заполнит всю Молдову и хлынет на Приднестровье. Править бал будет полковник Папук.
Тут мне надоело себя накручивать, и я стал снова глазеть по сторонам, пока мой Харон лихо лавировал среди базарного кишиневского движения. Жуткие халупы, а над ними — латинские вывески. Ветхие советские постройки — и румынская реклама. Сплошные "автодетали" и "техцентры", латиницей через трафарет выведенные на ржавых стенах покосившихся гаражей. Давно уже не советский южный городок — с вечнозеленой хвоей, белеными магазинчиками и автоматами газировки на углах, — каким остается Тирасполь...
Дьявол, и чего этим митингующим еще надо? Коммунисты ведь пошли на попятную, ввели мораторий на свой, скажем прямо, не очень удачный указ об обязательном изучении русского языка в национальных школах и на замену предмета "История румын" на "Историю Молдовы". Но Рошка и не думает прекращать митинги, в день тратит на них по тридцать тысяч долларов из многомиллионного фонда. Да он просто "кинул" Воронина! Тому нужно было придумать оппозицию, чтобы объяснить свои неудачи: вот, мол, руки-ноги мои митингующими связаны! Так раньше Лучинский поступал, только тому мешали коммунисты. Достал Воронин из небытия этих христиан-демократов с 5% рейтинга. Стал заигрывать с ними, вместо того, чтобы задушить еще год назад. А Рошка возьми, да всерьез пойди. И теперь Воронин не контролирует мало что Приднестровье и Гагаузию, но и собственную столицу. По-глупому обвиняет в финансировании митингов руководство ПМР. Не в силах арестовать заговорщиков за несанкционированные демонстрации, за вовлечение малолеток. Наоборот, чтобы потрафить манифестантам, даже отменил через конституционный суд собственное решение о местных выборах, назначенных на 7 апреля. А Рошка за это перешел к требованиям отставки скопом президента, правительства и парламента...
Кишинев обкладывал нас "автосервисами", брал в тиски иномарками, душил непонятно галдящими пешеходами. Все был в нем не так. Будто кто-то на "Молдова-фильме" в советские времена задумал снять фильм про Румынию, а денег на командировку не было. И тогда решили снимать прямо в Кишиневе, на "хрущобы" навешали иностранную рекламу, улицы забили скрипящими "немцами", актерам велели говорить не по-нашему. Но только денег не хватило даже на декорации, поэтому среди вывесок то и дело попадалась кириллица, среди машин — "Жигули", а среди молдавского сленга — русские слова.
Двигаясь по проспекту Штефана чел Маре, мы уже почти втиснулись в горловину площади Великого национального собрания, а митингующих все еще не было видно. Ух ты, ну вот они и появились! Не так уж и много. Тысяча, две? Перегородили часть движения, но не больше. Растянулись между проспектом и зданием парламента. Полицию сразу и не приметишь. Флаги, маршевые песни, микрофонные выкрики и ответное скандирование...
Читать дальше
