Константин Чечеров - Немирный атом Чернобыля

Из стремления предупредить возможное ухудшение ситуации решения, принятые в первые дни после аварии, были направлены, во-первых, на прекращение гипотетических физических и химических процессов, которые, как тогда предполагалось, происходили в активной зоне реактора, и, во-вторых, на исключение распространения радионуклидов за пределы энергоблока и промплощадки АЭС. Между тем, решения первой группы задач противоречили решениям второй. Это означает, что их одновременная реализация не могла быть целесообразной и эффективной: с первого дня реализации решений, направленных на прекращение гипотетических процессов в шахте реактора, было зафиксировано (об этом писали и В.А. Легасов, и В.М. Федуленко, и другие), что заброска грузов с вертолетов приводит к подъему радиоактивной пыли и ее повторному осаждению на только что отдезактивированных участках.

Но были ли при этом достигнуты поставленные цели? Исследования, проведенные в шахте реактора, центральном зале, подаппаратном помещении установили, что шахта реактора пуста — там, где была активная зона, нет ни графитовой кладки, ни труб топливных каналов, ни топлива, ничего, что представляло собственно реактор. Металлоконструкция ("ОР"), на которой была выложена графитовая кладка реактора, опустилась почти на 4 м. На ее тепловой защите вместо активной зоны стоят фрагменты железобетонных конструкций стен центрального зала внушительных размеров (~ 5x10 м). Знаменательно, что краска фрагментов железобетонных конструкций, оказавшихся в шахте реактора, цела, не обгорелая, не закопченная, как и краска стальной облицовки тепловой защиты помещений барабанов-сепараторов и металлоконструкции схемы "Е", которая перекрыла собой шахту реактора сверху.

В.М. Федуленко пишет, что вечером 27 апреля (в Припяти в номере К.К. Полушкина) он увидел на видеосъемке ребят из НИКИЭТ4 раскаленный графит кладки реактора, хотя схема "Е" еще держится в горизонтальном положении. (Конечно, увидеть эту съемку 27-го вечером не мог никто, так как первая видеосъемка была сделана только 28 апреля — оператор НИКИЭТ В.В. Вощев приехал в Припять вечером 27-го, а снимал 28-го. Это можно проверить по командировочным документам, по записям оперативного журнала НИКИЭТ, наконец, можно спросить В.В. Вощева и К.К. Полушкина). 27 апреля В.М. Федуленко (как и многие другие) мог видеть сделанные 26 апреля фотографии валяющихся на промплощадке графитовых блоков, труб технологических каналов с кусками твэлов.

Как отмечал В.А. Легасов (не всегда же он был не прав), "в первом же полете было видно, что реактор полностью разрушен. Верхняя плита, так называемая "Елена", герметизирующая реакторный отсек, находилась почти в строго вертикальном положении". А это, в свою очередь, означает, что никаких последующих возможностей проскочить железобетонным плитам в шахту реактора не было. И раз они оказались в шахте реактора, пока она секунды была раскрыта, и краска на них не облупилась, значит, что уже через несколько секунд в шахте реактора не было температуры, при которой краска может облупиться! Кстати, все видеосъемки целы, и их можно посмотреть еще раз. Я смотрел эти кадры, наверное, тысячу раз и с удовольствием посмотрю еще. Когда мы осваивали центральный зал и ежедневно смотрели кадры НИКИЭТ, вдруг стало ясно, что место яркого свечения, может быть, очага горения чего-то, расположено вовсе не в шахте реактора, а метрах в 10 на северо-восток от нее. Причем на вечерней съемке 28 апреля никакого яркого пятна в центральном зале уже не было.

Предположение о том, что в шахте реактора происходило плавление активной зоны, было поддержано Е.И. Игнатенко, который утверждал, что видимая с вертолета часть схемы "Е" раскалена до красного каления, и, как писал В.А. Легасов, "ясно было, что горит графит", так как "из жерла реактора постоянно истекал белый в несколько сот метров высотой столб продуктов горения, видимо, графита", "потому что графит горит, равномерно выделяя белесые продукты химической реакции — сумму оксидов углерода, а цвет, который отражался в небе, это была температура раскаленного графита". Это были удивительные гипотезы, так как все оксиды углерода являются бесцветными газами, а поднимающийся из разрушенного реактора белесый столб было бы более естественно идентифицировать как водяной пар теплоносителя: контур циркуляции теплоносителя разорван, а вода в контуре имела температуру более 280 °C (при давлении примерно 70 атм.).

Тем не менее, сразу же, летом 1986 г., были проведены опыты по проверке возможности горения графита активной зоны. В Отделе радиационного материаловедения ИАЭ [3] Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова; с 1991 г. — РНЦ "Курчатовский институт". — Ред. Федором Федоровичем Жердевым куски ядерного графита раскалялись в муфельной печи, действительно, до красного каления, однако при извлечении их из печи на воздух они мгновенно чернели, никакого горения не происходило. В НИКИЭТ [4] Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники им. Н.А. Доллежаля. — Ред. Владимиром Никитичем Смолиным была проведена серия экспериментов, зафиксированных видеосъемкой. В одном из них графитовые блоки были уложены на березовые дрова в укутанной (для теплоизоляции графита) асбестом двухсотлитровой бочке без дна (для доступа окислителя). Разожженные дрова раскалили графитовые блоки до красного каления. Видеокамера часами фиксировала изменения размеров раскаленного графита в бочке. Никакого пламени не наблюдалось, но постепенное "таяние" или абляция графита происходила: по прошествии часов стали заметны небольшие изменения формы графитовых блоков, однако при извлечении раскаленного графитового блока на открытый воздух свечение мгновенно прекращалось, несмотря на неограниченный доступ окислителя к графиту.