Иван Савин - «Всех убиенных помяни, Россия…»

Кроме того, с 1923 по 1925-й Савин редактировал издававшийся в столице Финляндии журнал для молодежи «Дни нашей жизни», где был опубликован сразу ставший знаменитым рассказ «Лимонадная будка», ряд стихотворений и пьеса «Молодость». Публикации он считал делом необычайно важным. «Как бы ни был скромен орган зарубежной русской мысли, он необычайно ценен. Свободное слово там, в бывшей России, давно уже расстреляно. Давно уже оно заменено покорным, жалким лепетом подхалимов, заливающих словесной макулатурой жалкий лепет советских листков… Общепризнано, что европейскую печать в очень малой степени интересует нынешняя русская жизнь, быт, общественные настроения и чаяния, словом, все то, что тщательно скрывается большевиками от постороннего слуха и глаза. Только так называемая «белогвардейская пресса» является той мировой радиостанцией, с вышки которой правда о советском рае разносится по всему миру». [14] Савин И. Наша задача // Новые русские вести. 1924. 16 декабря.

Наверное, потому он так рано ушел, что слишком вкладывал себя в свои строки, торопился еще и еще раз рассказать о всем, что переполняло его, передать разговоры, которые велись в камерах накануне расстрелов, судьбу любимой страны и всех ее примет, перевернутых страшным временем. «Сухие ромашки мы… Россия — вся высохла…

Жалкие, никому не нужные цветы… Мы — для гербария, для странной и страшной коллекции: цветы с высохших полей… Люди без Родины… А соленый ветер ходит между колоннами, треплет занавески, шепчет в уши нежно: «Уже недолго… недолго… Может быть, год, может быть, месяц… На безгранной поляне России гуще, сильнее и ярче прежнего зацветут ромашки… Белые-белые… С золотыми, гневными, прозревшими сердцами… Уже недолго». [15] Савин И. Ромашки // Новые русские вести. 1922. 23 ноября.

Савина любили очень многие, в том числе и Репин. «Дружески протягиваю Вам руку — очень рад познакомиться… Ивана Савина я знаю по живому таланту, бросаюсь его читать — (оказывается, он — Саволайнен) — очень, очень рад познакомиться». [16] Репин И.Е. Два неопубликованных письма. Публикация и предисловие В.А. Синкевич // Грани. 1990. № 155. С. 155. Впоследствии, отвечая на предложение Савина выступить с обращением в связи со зверствами новой власти в России, старый художник отвечал: «У меня там, в Совдепии, есть заложники — дочь и внучка (учительницы), у внучки уже трое правнуков моих. Полуограбленные, они обречены на переселение. И вот, обиженные власти погонят их зимою куда-нибудь в Сибирь… Кто же их нраву может перечить?» [17] Там же. С. 157. А когда Савина не стало, Илья Ефимович обратился со словами поддержки к вдове поэта: «Я всегда мечтал, глядя на этого красавца-малороссиянина, написать его портрет… Какая невознаграданая потеря». [18] Там же. С. 158.

Вдовой поэта, после всего нескольких лет брака, стала Людмила Владимировна Соловьева, дочь офицера 1-го Финляндского стрелкового полка. Впоследствии она пережила Савина на семьдесят лет и сделала очень многое для сохранения наследия мужа. Именно ее и ее мать встретил на квартире у Савина агент финской тайной полиции, когда пришел познакомиться с поэтом. Его отчет был найден в архивах финских спецслужб, и мы предлагаем вашему вниманию отрывки из этого уникального документа:

«В соответствии с полученным заданием я встретился сегодня с финским корреспондентом газеты «Сегодня» Иваном Саволайненом, проживающим в Теле, в районе сахарного завода рядом с улицей Риентотие.

Г. Саволайнен, пишущий под псевдонимом Иван Савин, сам открыл мне двери. Я вошел в маленькую, бедно обставленную комнату, в которой, кроме Саволайнена, находилось еще две женщины: одна — молодая, другая, темноволосая, старше. В углу, на маленьком столе, стояла пишущая машинка неизвестной мне марки, но, судя по клавиатуре, очень старая. Обстановка комнаты — диван и стулья, на которых лежат толстые стопки газет и книг…

На улице мы сели в арендованный мною автомобиль. Мне показалось, что это было ему неприятно, и он начал страшно заикаться, чего я раньше за ним не замечал. Позже я узнал, что заикание его возникло после издевательства в ЧК, и оно усиливается от сильного волнения».

Агент полиции говорил с Савиным в основном о его непримиримых протестах против большевистской власти и о том, где и как можно получить сведения о подлинных событиях, происходящих в СССР. На самом деле агента интересовало, откуда Савин брал свои материалы.