С Петров - И А Гончаров

Однако революционная ситуация не переросла в революцию: "...народ, сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состояние был подняться на широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу" {Там же, т. 17, стр. 65.}. Крестьянские и студенческие волнения были подавлены.

С ареста Чернышевского в 1862 году началась беспощадная расправа царского правительства с демократическим движением, приобретавшим, однако, все большее влияние на молодое поколение.

Классовая борьба в стране нашла свое отражение в русской литературе 60-х годов. Все передовое в русском обществе объединилось вокруг революционно-демократического "Современника". Журнал привлек к себе новые писательские силы, отразившие бурный рост демократических идей и настроений в среде молодежи - Н. Успенского, Помяловского, Решетникова и др. В то же время либерально настроенные писатели - Тургенев, Григорович и др. - порвали с "Современником". Эти писатели стали на путь прославления "великих реформ". По характеристике Ленина, Тургенева в конце 50-х годов "тянуло к умеренной монархической и дворянской конституции", ему "претил мужицкий демократизм Добролюбова и Чернышевского" {В. И. Ленин, Сочинения, т. 27, стр. 244.}. Некоторые писатели - Лесков, Достоевский - оказались в 60-е годы в лагере реакции.

Обострение классовой борьбы и идейно-политическое размежевание русского общества и литературы не могло не отразиться и на деятельности Гончарова в эти годы. Как и другие литераторы дворянско-буржуазного либерального лагеря, Гончаров страшился крестьянской революции и заявлял: "Россия переживает теперь великую эпоху реформ". Он не сочувствовал деятельности герценовского "Колокола". К революционно-демократическому движению, к идеям социализма Гончаров отнесся отрицательно, считая их беспочвенными, "крайними". Дальнейшее развитие России писатель представлял себе в буржуазно-реформистском духе.

Еще в 1856 году, по возвращении из путешествия, Гончаров, вынужденный поступить на службу, становится цензором. В эту пору, еще до отмены крепостного права, Гончаров как цензор нередко проявлял сочувственное отношение к прогрессивным явлениям литературы. Так он способствовал новому изданию запрещенных в течение нескольких лет "Записок охотника" Тургенева, сборника стихотворений Некрасова, разрешил к печати роман Писемского "Тысяча душ". Благодарный Писемский писал Гончарову: "...Вы были для меня спаситель и хранитель цензурный: вы пропустили 4-ю часть "Тысячи душ" и получили за то выговор. Вы "Горькой судьбине" дали увидеть свет божий в том виде, в каком она написана. Все это я буду до конца моих дней помнить".

Однако в 60-е годы цензорская деятельность Гончарова принимает реакционный характер. В 1862 году он назначается редактором официальной газеты "Северная почта", а потом членом Совета по делам печати. В этой должности Гончаров давал заключения о политическом направлении органов печати, отдельных произведений, журнальных статей и т. д. Царская цензура жестоко преследовала демократическую журналистику и печать. В деятельности Гончарова резко проявились антидемократические тенденции. Они сказались в его отрицательной оценке романа "Что делать?" Чернышевского, в преследовании им журнала "Русское слово" Писарева и статей критика-демократа, в которых Гончаров усматривал отрицание религии, "жалкие и несостоятельные доктрины социализма и коммунизма".

В 1867 году Гончаров уходит в отставку, осознав, невидимому, что цензорская деятельность не к лицу русскому писателю.

^TVII^U

В 1869 году в либеральном журнале "Вестник Европы" появился третий и последний роман писателя - "Обрыв". Гончаров работал над ним двадцать лет. Замысел "Обрыва" возник почти одновременно с замыслом "Обломова". Рассказывая о своем посещении Симбирска в 1849 году, Гончаров пишет: "Тут толпой хлынули ко мне старые, знакомые лица, я увидел еще не отживший патриархальный быт, и вместе новые побеги, смесь молодого со старым. Сады, Волга, обрывы Поволжья, родной воздух, воспоминания детства - все это залегло мне в голову".

При первоначальном замысле в романе должна была быть широко разработана тема "лишнего человека", традиционная для литературы дворянского периода русского освободительного движения. В то же время уже тогда Гончаров почувствовал появление в русской действительности людей нового склада и новых стремлении. "В первоначальном плане романа, - указывал писатель, - на месте Волохова у меня предполагалась другая личность - также сильная, почти дерзкая волей, не ужившаяся, по своим новым и либеральным идеям, в службе и в петербургском обществе, и посланная на жительство в провинцию, но более сдержанная и воспитанная, нежели Волохов. Вера также, вопреки воле бабушки и целого общества, увлеклась страстью к нему и потом, вышедши за него замуж, уехала с ним в Сибирь, куда послали его на житье за его политические убеждения". Сложившееся в 60-е годы враждебное отношение Гончарова к революционно-демократической интеллигенции изменило этот первоначальный замысел романа в сторону обличения "нигилизма". "Тогда под пером моим прежний, частью забытый, герой преобразился в современное лицо..." свидетельствует сам Гончаров в статье "Намерения, задачи и идеи романа "Обрыва", опубликованной лишь после смерти писателя.