Модест Колеров: Точка взрыва. Россия, Кавказ и Ближний Восток

Один из них — переориентирование хода событий «арабской весны» в сторону межобщинного конфликта, что ранее уже произошло в Ираке, где после прихода американских войск началась шиитско-суннитская гражданская война, и в Сирии, где выступления вооруженной оппозиции против режима Башара Асада часто интерпретируются как борьба суннитского большинства против господства шиитов-алавитов. Вторым фактором эксперты называют обострение шиитско-суннитских противоречий в результате соперничество Ирана и Саудовской Аравии. К примеру, где движение шиитского большинства за демократизацию в Бахрей не интерпретируется консервативными монархиями Персидского залива как «иранский заговор». В этой связи возможно несколько сценариев развития событий.

Первый: расширение суннитско-шиитских противоречий и их перерастание в полномасштабный политический, а затем и военный конфликт. Площадками такого конфликта могут стать нестабильный Ирак, где в 2005–2008 годах фактически уже имела место гражданская война между двумя общинами, а также Бахрейн, Йемен и Ливан.

Второй сценарий: перехват суннитскими движениями политической инициативы в регионе. Победа партии «Братья-мусульмане» на выборах в Египте и протестное движение в Сирии, все более приобретающее религиозную окраску, могут привести к образованию надгосударственного «нового халифата», враждебно настроенного к шиитам. В роли таких сил могут выступать либо консервативные монархии Персидского залива (Саудовская Аравия, Катар), либо Турция.

Третий сценарий называют оптимистическим для шиитов. Он реализуется в случае, если события «арабской весны» перекинутся на страны Аравийского полуострова. Победа шиитов в Бахрейне и в восточной провинции Саудовской Аравии эль-Хаса вкупе с шиитским доминированием в Ираке могут превратить Персидский залив в «шиитское нефтяное озеро».

Между тем Совет Безопасности ООН, несмотря на рекомендацию Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна продлить работу международных наблюдателей и спецпосланника ООН в Сирии, принял решение не продлевать мандат миссии международных наблюдателей в Сирии. Срок его действия закончился 19 августа. После отзыва международных наблюдателей присутствие ООН в Сирии будет ограничено учреждением в Дамаске координационного бюро. Вот почему призыв России вернуться к женевскому пакету предложений по сирийскому урегулированию прозвучал своевременно. Иной ход событий, как считает глава МИД России Сергей Лавров, — «это путь к большой катастрофе».

Страны Ближнего Востока переживают период сложнейшей трансформации, которая характеризуется коренными преобразованиями геополитического пространства региона. Это означает, что в этом регионе мира с заметным хронологическим лагом завершается период глобальной конфронтации США — Советский Союз, который обеспечивал если не полный, то, по крайней мере, достаточно жесткий, а главное — эффективный контроль за развитием ситуации. Возможности идеологического, военно-политического и прочего присутствия на Ближнем Востоке каждой из двух «сверхдержав» биполярного мира, военная и экономическая помощь, оказываемая ими странам региона, позволяли обеспечивать — до известного предела — военно-политическую и социально-экономическую стабильность существующих правящих режимов. Концентрация интересов на Ближнем Востоке объяснялась важным стратегическим положением этого региона как центра в сфере коммуникаций, местонахождения на стыке Африки, Европы и Азии, а также желанием контролировать зону проливов Босфор, Гибралтарский, Ормузский, Аденский залив, Суэцкий канал, а также бассейн между Средиземным, Черным и Красным морями и Персидским заливом.

Поэтому наиболее прозорливые эксперты еще в начале 90-х годов прошлого века понимали, что геополитические изменения на южных рубежах бывшего СССР (как и наоборот) не только значительно усложнят этнополитическую ситуацию в регионе Кавказа и Центральной Азии (или же на севере Африке и на Ближнем Востоке), но и могут стимулировать сложные процессы как в силу фактора географической близости, так и по причине сходства исторических, языковых, религиозных, культурно-этнических традиций народов, проживающих в разных государствах региона. Поэтому геополитические перемены, связанные с развалом Советского Союза, привели в движение содержание по сути единого «геополитического сосуда»: стали вероятными серьезные изменения, в первую очередь, в связи с существованием разделенных наций на обеих сторонах бывшей советской границы. При этом националисты, пришедшие к власти на смену коммунистам в бывших советских республиках, не пожелали дистанцироваться от своего исторического окружения. Наиболее ярко это проявилось в Каспийском регионе, где сосредоточены значительные запасы нефти и газа. И неудивительно, что постсоветское Закавказье стало регионом, где быстро образовался сложнейший узел проблем, обусловленных не только межнациональными противоречиями, спорами между расположенных здесь республик, но и активной вовлеченностью крупных мировых держав в борьбу за свои геополитические и экономические интересы. Тогда мало кто из политиков придавал значение тому, что возможна взаимная проекция конфликтного потенциала, как из Закавказья на Ближний Восток, так и обратно.