— Для участия в параде открытия зимней Олимпиады-1994 в Лиллехаммере Олимпийский комитет России впервые заказал форму у знаменитого модельера Валентина Юдашкина. В то время с деньгами в стране было худо. Как вы с ним расплачивались?
— Тяжелее всего мне пришлось двумя годами ранее. В 1992-м выступала объединенная команда СНГ, ни одно независимое государство денег на экипировку не дало. Все косились друг на друга и спрашивали: «Почему мы должны кого-то одевать? Это же не наша сборная…» Средства пришлось собирать с миру по нитке, одним из основных дарителей стал производитель водки «Смирнофф». Правда, я сразу сказал, что рекламировать их товар мы не будем. Они согласились, им было важно вернуться на российский рынок. Одежду заказали сшить югославской фирме «Гума», она запросила меньше всего. Весь комплект парадной формы состоял из брюк и рубашки, даже пиджака не было.
Потом дела начали потихоньку налаживаться. Мы открыли «Лотто Миллион», деньги от которого шли на спорт, начали проводить благотворительный Олимпийский бал. Первый состоялся в 1993 году, на нем присутствовал Борис Ельцин, которому тогдашний президент МОК Хуан Антонио Самаранч вручил олимпийский орден. Вот фотография с того бала: фирма Reebok передает нам чек на 100 тысяч долларов. Мы сознательно допустили небольшую утечку информации, и Adidas не упустил случая утереть нос конкуренту, вручив чек на 400 тысяч.
В общем, собралась солидная сумма, встал вопрос о выборе модельера. И тогда я вспомнил о горячей линии в одной из газет. Читатели звонили по указанным телефонам в редакцию, задавали вопросы. Один из них посетовал: мол, что же мы так и будем все время как нищие? Я возьми и ответь: «Обещаю вам одеть команду у самого лучшего кутюрье». «У кого?» — не отстает он. А я тогда только Славу Зайцева и знал. «Кто у нас сейчас самый лучший?» — спрашиваю. «Есть один молодой парень, Валентин Юдашкин», — говорят мне. «Значит, будем одеваться у него», — заключил я.
На следующий день в газете вышла статья с заголовком: «Смирнов обещал одеть сборную у Юдашкина». Я созвонился с Валентином, пригласил его в гости. В назначенный час на пороге появился такой чернявый мальчик с женой. А у меня дома серьезные друзья: посол Трояновский с супругой, другие солидные люди... Недавно, кстати, мы с Валей встречались, вспоминали эту историю. «Помнишь?» — спрашиваю его. «Еще бы!» — смеется.
— В 2001 году на посту президента Олимпийского комитета России вас сменил Леонид Тягачев. Перестановки были инициированы сверху?
— Нет, это было мое собственное решение. Если честно, меня сильно подкосили Игры-2000 в Сиднее, поражения многих наших лидеров. Кроме того, к тому времени закон о спорте в старом звучании работать уже переставал. Было создано Министерство спорта, которое все больше и больше захватывало наши полномочия. Центр тяжести постепенно перемещался в его сторону, и я отчетливо понимал: в прежнем виде Олимпийский комитет существовать больше не будет. Так на мое место пришел Леонид Тягачев. Я его знал как хорошего тренера по горнолыжному спорту. Причем не просто тренера, а настоящего подвижника. Мне дважды доводилось быть на сборах его команды на Камчатке, которые проходили в совершенно жутких условиях. Вагончики-раздевалки, стоявшие на голой земле, продуваемый всеми ветрами сортир на улице, буржуйка и нары в два этажа. Представляете, в каких условиях тренировались члены сборной страны?! Тягачев же стоял с секундомером на горе с утра до вечера. Тружеников я люблю, потому и не возражал против его появления в ОКР. А вот о том, что с ним стало в дальнейшем, я даже говорить не хочу.
— У чиновников вашего уровня принято загодя готовить себе смену. Почему вы не позаботились о преемнике?
— Я разговаривал на эту тему с некоторыми спортсменами — теми, в ком видел определенный потенциал. Помню свою беседу с Александром Карелиным. После его поражения в финале сиднейских Игр от американца Гарднера мы с ним полночи ходили по Олимпийской деревне. «Александр, — говорю, — заканчивайте со спортом и идите ко мне первым заместителем. Полгода поработаете, если это ваше — станете президентом Олимпийского комитета». Он обещал подумать, потом отказался. Точно такое же предложение сделал лыжнице Лазутиной. Лариса долго колебалась, потом сказала: мол, они с мужем-тренером хотят еще остаться в спорте, заработать немного. Вот и заработала, попалась на допинге.
— Вы известны тесными дружескими отношениями не только со спортсменами и политиками, но и с деятелями искусства.
Читать дальше
