Елена Селиванова - Встать, суд идет!

— Вы женаты? — спросил судья.

— Да, — ответил Сергей.

Лицо Галины залилось румянцем. Может, в эту минуту она подумала, что он считает ее своей женой. Но тут же сникла, услышав, что его жена и двое детей живут в Саратове.

Ланка же уверяла, что только она одна убила бухгалтера.

Пока велось следствие, а затем шел суд, много думала Ланка о своей короткой жизни, о своих больших ошибках. Если б можно было начать жизнь снова! Не оставила бы она школу из-за пустяка, не выбрала бы себе в подруги кого попало. Когда-то, еще в девятом классе, выписала она из сборника стихов Омара Хайяма такие строки:

Всю глубину этих слов Ланка поняла только сейчас. Они не выходили из головы, она повторяла их бесчисленное количество раз, отмеряя семь шагов от одной стены тюремной камеры до другой.

— Ради чего я все делала? Кому помогала? Кого выручала? — мысленно сквозь слезы спрашивала себя Ланка. Ей страшно было умирать в двадцать лет, а еще страшнее сознавать, что и умирать должна не как человек, а как соучастница убийства.

Высшая судебная инстанция, всесторонне проанализировав все обстоятельства дела, сочла возможным заменить Ланке высшую меру наказания десятью годами лишения свободы.

Прошло десять лет. Потом еще пять. Как-то случайно я встретила Ланку в одном из ателье. Она была замужем. Имела сына.

— Лучший мастер индивидуального пошива! — отрекомендовала ее заведующая.

Передо мной стояла Ланка. Те же серо-зеленые глаза, только возле них много мелких морщинок, да волосы не пепельные, а седые.

Желающих послушать этот процесс было много. Люди стояли в проходах, на лестнице, в коридорах.

Заметно волновался судья. За тридцать лет работы ему впервые пришлось рассматривать подобное дело.

В сопровождении конвоиров в зал вошла женщина среднего роста, худощавая, лет сорока. Серый в черную полоску сарафан ладно облегал стройную фигуру. Подсудимая теребила длинные рукава черной шелковой блузки, и вначале казалось, что она ищет своих детей: сына и дочь. Но взгляд ее остановился на одном из мужчин, стоявшем недалеко от окна. По тому, насколько элегантно, со вкусом был одет этот высокий человек, можно было подумать, что он пришел в театр, а не в суд, где ему предстояло выступить в качестве основного свидетеля.

Через пять дней все, присутствующие в зале, услышали последнее слово подсудимой Валентины Голенко:

— Я виновата, очень виновата, совершив преступление, какое, возможно, никто не совершал. Я убила ребенка и своим преступлением ранила самого близкого мне человека, его семью. Я опозорила свою мать и коллектив, где работала много лет. Сама изуродовала детство и юность моих детей. Никогда не говорила последних слов и не слышала, как их говорят. Мое последнее слово может быть действительно последним и прощальным. Но если вы будете гуманны к моим детям, то сохраните мне жизнь. Верю, что суд вынесет справедливый приговор.

После этих слов, к которым все присутствовавшие в зале остались равнодушными, суду предстояло определить меру наказания.

…Из подъезда дома вышла в котиковой дохе женщина. За ней бежала трехлетняя девочка:

— Те-тя! Те…

Внезапно девочка упала. Из ее рта шла пена. Напрасно подоспевшие трясли ребенка, напрасно щупали пульс. Безжизненное тело распласталось на слегка подтаявшем снегу.

Собрались люди. Одна из женщин, очнувшись от минутного оцепенения, громко сказала:

— Да это же Галочка, из нашего детского садика, в одной группе с моей дочкой. Она и живет со мною по соседству.

Следственным органам необходимо было выяснить, отчего умерла девочка. Эксперты установили, что смерть наступила мгновенно от быстродействующего яда, в состав которого входит теофос.

Молодая воспитательница детского сада сообщила, что в конце дня за ребенком пришла женщина в котиковой дохе.

— Галочка, папочка уехал. Он скоро приедет и привезет тебе самую красивую говорящую куклу. А сейчас пойдем домой.

В это время раздался телефонный звонок. Воспитательница ушла в соседнюю комнату и сняла трубку. Когда вернулась, ни девочки, ни той, которая пришла за ней, не оказалось. Почему отдала ребенка? Да потому, что работает в садике только третий день и еще не знает всех родителей в лицо.

Начались поиски женщины, приходившей в детсад.

Мать Галочки, когда ее привели в чувство, уверяла, что ни у нее, ни у мужа, уехавшего в командировку в Киев, нет недоброжелателей.