Елена Селиванова - Встать, суд идет!

— Вы можете назвать хоть один факт, что Сережа взял что-нибудь у других? — спросила воспитателя инспектор гороно.

— Так все говорят! — уклонилась от прямого ответа Анна Федосеевна.

— Пусть все, но не вы, призванная воспитывать детей.

Сережа, взглянув на инспектора, сказал, что обращался к воспитательнице с просьбой посодействовать, чтобы из седьмого класса его перевели обратно в шестой — по алгебре и геометрии он ничего не понимает.

— Была такая просьба, — подтвердила воспитательница. — Почему не перевели? Директора надо спрашивать, а не меня. Не я перевожу.

— Можно задать вопрос? — неожиданно обратился к судье Сергей.

— Задайте!

— Анна Федосеевна! Вы меня один раз пускали к дедушке? Вспомните — пятого мая прошлого года. Ведь пускали, правда?

— Да, разрешала, но ведь он отказался взять тебя даже на каникулы.

— Отказался, — сник Сережка.

…Когда судьи совещались, многие думали о судьбе Сережи, о том, почему интернат не стал ему родным домом? Почему зимой пятнадцатилетний подросток оказался без крова? Почему, когда решается его судьба, не пришел в суд директор интерната?

Да и Анна Федосеевна еще до оглашения приговора ушла из суда. Напрасно подсудимый искал ее глазами…

Ее звали Ланка, Лана. Такого имени не было ни у одной девчонки в школе. Впрочем, не было ни у одной и таких серо-зеленых глаз под длинной бахромой черных ресниц. А мальчишки не знали, блондинка она или брюнетка — ее косы были пепельного цвета. Никто из ребят не решался предложить ей дружбу. Боялись — поднимет на смех. Она такая. Просмеять кого-нибудь ей ничего не стоило.

Любила носить комбинированные платья, шила сама, перешивала все то, что можно было перешить.

В отличницах Ланка никогда не ходила, но задачи решала быстрее всех в классе, писала самые интересные сочинения, хотя и не без грамматических ошибок.

Она никогда не списывала с чужих тетрадей, а свои охотно давала всем, кто попросит. Однажды выполняя контрольную задачу, перепутала синус с косинусом. Трое девчонок, списавших у нее решение, повторили ошибку. Это возмутило учительницу математики. Полурока она выясняла, кто у кого списал, но так и ничего не узнав, предложила всем четырем завтра же пригласить в школу родителей.

— А если у меня нет родителей? — спросила Ланка.

— У тебя есть мать, пусть она и придет.

— Я же сказала, что я не списывала, — стояла на своем Ланка.

— Тогда скажи, кто у тебя списал? — попросила учительница.

— Я друзей своих выдавать никогда не буду. Маме ничего не скажу. А если без нее не пустите, то вообще оставлю школу, — вспылила девушка.

— Ложное у тебя, Лана, представление о дружбе. Но если ты когда-нибудь еще будешь разговаривать со мною таким тоном, придется тебя просто попросить выйти из класса.

— Вам не придется просить меня об этом. Я сама уйду. — Собрав тетради и книги в портфель, Ланка быстро вышла.

Она не пришла в класс ни завтра, ни послезавтра. Ее документы получил брат, объяснив директору, что сестра устроилась ученицей в швейную мастерскую, а учиться будет в вечерней школе.

…Спустя некоторое время началась война. Все мальчишки из десятого «Б» пошли на фронт. Вернулись домой не все. А тот, кто вернулся, услышал о Ланке страшную историю.

Была у нее задушевная подружка Галка, кассир одного из заводов. Познакомились они на танцах. Увидев на Ланке нарядное платье, Галина спросила:

— Кто это тебе так хорошо шьет? Познакомь меня с твоей портнихой.

— Я сама шью. Хочешь, тебе такое же сошью.

Девушки подружились — вместе ходили на танцевальные вечера, часто ночевали друг у друга, вместе сдавали кровь для раненых фронтовиков.

На одном из танцевальных вечеров Галину пригласил интересный парень. Потом проводил ее домой, назначил свидание, а через неделю сделал предложение.

— Но ты же его мало знаешь, — ответила Ланка, когда подруга поделилась с ней этой новостью.

— Он такой хороший, такой необыкновенный! Его отец был другом поэта Есенина. Он мне даже стихи посвятил. Правда! — уверяла Галина.

— Кто: отец или твой Сергей?

— Мой Сергей, конечно! Ты только послушай, что он написал:

— Это не его стихи, — перебила подругу Ланка.

— А я говорю его, Сережины, — сердито ответила Галина. В последние дни она только и говорила о замужестве, с нетерпением ожидая каждодневной встречи с будущим супругом.