Игорь Бунич: Меч президента

Все вместе они составили такую пеструю красно-коричневую смесь, что никакие политологи не могли в ней разобраться, предлагая это сделать психиатрам.

Пока психиатры что-то осторожно говорили и писали о «маргиналах», пролезших в политику, Верховный Совет на глазах трансформировался из советского чисто декоративно привеска к КПСС в какую-то смесь сумасшедшего дома, ревкома времен военного коммунизма и уголовной «малины» самого кровожадного толка, где тон стали задавать бывшие депутаты разогнанного Верховного Совета СССР, мечтающие только о том, чтобы поскорее поставить к стенке своих политических противников. Впрочем, выражение «поставить к стенке» было наиболее мягким из их страстных желаний, настолько страстных, что их постоянно высказывали вслух на очень высокой тональности.

Кокетливая Сажи Умалатова, например, считала, что «Ельцина и его окружение следует повесить за ноги».

Генерал Макашов мечтал о разъяренной толпе, которая разорвала бы Ельцина и его «жидовскую свору» на куски.

А потерявший в припадках истерики свой былой вальяжный имидж, Иона Андронов требовал, чтобы все «ельциноиды» (он был автором этого термина) были повешены на Красной площади публично. Причем выше всех должен был висеть не сам президент, а министр иностранных дед Андрей Козырев, и тем самым, освободить министерское кресло для самого Андронова.

Что говорить об этих людях, которые отлично понимали, что любое движение в сторону объявленных Ельциным реформ автоматически выбросит их из привычных мягких кресел, где они привыкли дремать с коммунистических времен, получая огромные оклады, еще более огромные квартиры и чарующие привилегии, как и положено в феодальном, иерархированном до предела обществе.

Что говорить о них, если Александр Зиновьев, которого глупый Запад некогда считал Свифтом эпохи застоя, тот самый Зиновьев, чьи книги, вроде «Зияющих высот», немало способствовали крушению коммунистического режима, Зиновьев, арестованный по приказу Андропова, лишенный гражданства и высланный за границу, ныне вернувшись в «свободную» Россию, аж захлебнулся в истерике безумной злобы, поучая тех, кому совсем недавно втолковывал всю бесперспективность и бесчеловечность ленинско-сталинской системы.

«Вы должны сказать, — вопил вчерашний диссидент с мировым именем. — Отменить реформы! На виселицу реформаторов! Это предатели, это враги… Если бы я был молодым человеком, я бы стал террористом, я бы убивать их стал… Сталин не просто гений. Он был супергений! В этой ситуации нужен человек типа Сталина… Если такой человек появится (а он должен появиться), что он будет вынужден сделать в первую очередь? Арестовать Ельцина, Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе и их выкормышей и повесить! Повесить в 24 часа! Потом этих монархистов, радикалов, анархосиндикалистов — всех в трудовые лагеря!»

Те, кто некогда читал книги Зиновьева, мягко говоря, недоумевали (еще недавно за чтение и хранение этих книг КГБ могло впаять, и делало это, немалый срок). Что произошло со старым буревестником демократии, в книгах которого Сталин, фигурирующий под кличками «хозяин» или «пахан», был низведен до уровня обычного бытового уголовника, стремящегося превратить огромную страну в уголовную полумалину-полузону, получив в итоге «зону-малину»?

Недоумевающие просто забыли, кем был этот человек всю жизнь. А был он доктором марксистско-ленинской философии, серьезно изучая которую, просто невозможно было не свихнуться. Что и произошло. У всех марксистских теоретиков мозги поражены ненавистью, которая готова кровавой блевотиной обрушиться на кого угодно. Часто — на своих.

Подобные настроения стали брать верх над любыми другими. Гнусная накипь постоянных неудач, социальных катастроф и политических крушений, сметенная в кучу ожидаемым полным разгромом, собралась под крышей Белого Дома, откровенно готовясь к «последнему и решительному».

Можно представить себе, какие законы принимало подобное «сообщество парламентариев» и что оно делало с полудохлой конституцией, принятой во времена Брежнева.

Знаменитая брежневская конституция после того, как из нее выбили 6-ю статью о «доминирующей роли КПСС», автоматически, как и следовало ожидать, рассыпалась, а после крушения СССР превратилась в анахронизм, напоминая пестрый свод феодальных законов времен Священной Римской Империи. Российская Федерация все еще числилась в этой конституции «социалистической республикой в составе СССР» и отменить это положение путем голосования не удалось даже с пяти попыток.