Дмитрий Верхотуров - Путин, учись у Сталина! Как спасти Россию

В этих тезисах очевидно, что национальная политика ставила перед собой главным образом культурно-просветительские цели. Это было насущной задачей, поскольку уровень грамотности нерусского населения, как правило, был ниже среднего уровня (27 % грамотных в 1913 году и 32 % в 1920 году) в силу того, что система образования для них ограничивалась церковно-приходскими школами и начальными медресе. Целый ряд народов и вовсе имел долю грамотных в 1–2 % общей численности. Среднее, специальное и высшее образование было развито очень слабо. Кроме того, был низкий уровень владения русским языком представителями других национальностей, что требовало создания особых образовательных и культурно-просветительских учреждений.

Национальное образование и культура должны были стать базой для экономического развития национальных окраин, для формирования кадров промышленных рабочих, техников и инженеров, для укрепления органов Советской власти и партийных комитетов на местах. Все это требовало грамотности и элементарной просвещенности, в силу чего эти вопросы занимали в национальной политике ведущее место.

Поэтому главным делом для национальных автономий разного уровня, от союзных республик до сельсоветов, стало образование и просвещение. Наделение автономий административными функциями этому сильно способствовало, поскольку содержание школ и культурных учреждений требовало определенных расходов, набора штатов и текущего управления. Однако в силу того, что местные автономии, особенно уровня национальных сельсоветов, были, как правило, очень слабы экономически и сплошь и рядом не имели бюджетов, то им оказывалась всесторонняя помощь со стороны областей и краев, в которые входили национальные районы и сельсоветы. Например, в Уральской области, в которой проживало 8,8 % национальных меньшинств, при президиумах Уралоблисполкома, Кунгурского, Сарапульского. Тобольского, Троицкого, Тюменского, Челябинского окрисполкомов была учреждена должность уполномоченного по работе среди национальных меньшинств, также при Уралоблисполкоме функционировал Комитет содействия народностям Северных окраин, а при отделе народного образования существовал комитет по просвещению нацмен [138]. Совершенно аналогичным положение было и в других местах, где значительная часть работы среди национальных меньшинств ложилась в конечном итоге на плечи и бюджет окружных, областных и краевых исполкомов. В 1929 году во всех автономных республиках РСФСР, а также при областных и краевых исполкомах было разрешено создавать постоянные комиссии по делам национальных меньшинств [139].

Одной из первоначальных идей была идея «коренизации» административного аппарата в национальных автономиях. В нее входило: перевод делопроизводства и суда на национальный язык, подготовка административных кадров из числа представителей национальностей и обучение представителей «европейских» кадров (под этим обычно подразумевались русские и украинцы) языку и местным обычаям. Наиболее активные попытки коренизации начались с 1926 года, и предполагалось, что к 1930 году эта задача будет решена. Однако вопрос языка и делопроизводства оказался не столь прост, как считалось вначале.

К примеру, как проходила коренизация административного аппарата в Казахской АССР – достаточно большой республике в составе РСФСР, с преобладанием коренного населения. С первых же дней образования КазАССР казахский язык был признан государственным языком наравне с русским. В 1923 году вышел декрет о переводе делопроизводства на казахский язык или на использование двух языков. Однако, несмотря на декреты, в первые годы Советской власти в Казахстане документы и постановления на казахский язык не переводились и издавались на русском языке. В руководящих органах было засилье русских и украинцев. В 1922 году в центральных органах Казахстана насчитывалось 60 % русских, 16 % других европейских национальностей и 24 % казахов [140]. Скажем, в 1922 году в партийной организации Казахстана было всего 6,3 % казахов, а на 1-ю областную партийную конференцию 11–18 июня 1921 года в Оренбурге в составе 163 делегатов приехали всего 19 делегатов-казахов. Засилье «европейских кадров» и употребление русского языка создавали сильную отчужденность между массами коренного населения (не только казахского) и Советской властью и порождало пассивность низовых органов.

В 1926 году проблемой привлечения казахов к советскому и партийному строительству озаботились всерьез. В Казахстане стартовала политика «коренизации», согласно которой определенный процент должностей должны были занять казахи или, по крайней мере, работники, владеющие казахским языком. 29 декабря 1926 года вышло постановление Совнаркома КАССР об обязательном переводе постановления на казахский язык. Одновременно открылись языковые курсы, на которых в 1926–1927 годах обучались 1505 человек [141]. В 1928 году работало 150 школ казахского языка [142].