Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Там Бэгли и Носенко встретились на конспиративной квартире ЦРУ. Во время беседы Носенко явно очень нервничал и налегал на спиртное. Он сказал Бэгли, что перед встречей он тоже пил [57] Количество алкогольных напитков, принятых на этой и последующих встречах в Женеве, впоследствии фигурировало в деле Носенко. «Это не было попойкой, — заявил Бэгли. — Он не был пьян ни на одной из встреч». Но позднее Носенко заявил, что во время бесед с представителем ЦРУ он был пьян. Джон Хар, свидетель из ЦРУ, при даче показаний в комитете палаты представителей заявил, что перед встречами Носенко пропускал «четыре или пять» порций виски с содовой и что русский винил алкоголь в том, что в ходе ответов он преувеличил свою роль в КГБ: «…на этих встречах я сел в галошу. Я был пьян», — процитировал Носенко Харт. (См. материалы Слушаний в комиссии по расследованию политических убийств Палаты представителей Investigation of the Assassination of President John F. Kennedy. — Vol. II. — 1978.— P. 491.) . В ходе встречи возникли определенные трудности: Бэгли едва говорил по-русски, а знания английского языка Носенко были ограниченными. Здесь явно требовался человек ЦРУ, владеющий русским языком.

Оповестили штаб-квартиру. Как только телеграмма из Швейцарии прибыла в Лэнгли, Джорджу Кайзвальте-ру было приказано вылететь в Женеву. Кайзвальтер не только бегло говорил по-русски, но руководил двумя самыми ценными агентами ведомства из числа советских граждан: сначала Петром Поповым, затем Пеньковским. Логично, что для встречи с Носенко выбор пал на него.

В это время в ЦРУ кипела работа. Шестью месяцами ранее в Хельсинки бежал Анатолий Голицын, и его предупреждение о «Саше», агенте, проникшем в ЦРУ, фамилия которого начиналась с буквы «К», дало толчок секретной охоте на «кротов» в контрразведывательной службе Энглтона. Установили прослушивание телефонных разговоров Питера Карлоу, который и не догадывался, что является главным подозреваемым. В Москве Пол Г арблер по-прежнему руководил контактами с Пеньковским, который все еще передавал советские военные секреты Западу, хотя все более нервничал по поводу того, что КГБ, возможно, раскрыл его шпионскую деятельность.

Теперь свои услуги предложил Носенко. Со временем ему предстояло стать самым спорным из перебежчиков за всю историю ЦРУ.

«Бэгли встретил самолет и отвез меня на конспиративную квартиру, — говорил Кайзвальтер. — Носенко должен был прийти». Но прежде пришлось провести кое-какую подготовку. «Мы установили потайные микрофоны, — продолжал Кайзвальтер. — И я подсоединил их к магнитофону». Проделав все это, Кайзвальтер и Бэгли стали ждать.

Сомнительно, чтобы ЦРУ при всем своем желании смогло найти двух столь непохожих друг на друга сотрудников и поручить им общее дело. По стилю, индивидуальности, происхождению и внешним данным оба эти человека резко контрастировали друг с другом.

Джордж Кайзвальтер походил на крупную лохматую овчарку. Это был самоуверенный человек, не признававший авторитетов, сердцем оперативный работник, но где-то глубоко в душе возмущавшийся клубной атмосферой, царившей в ведомстве, которое, как он понимал, не позволит ему выдвинуться на высокий пост, поскольку он навсегда останется аутсайдером, иностранцем по рождению, уроженцем царской России.

Кайзвальтер, старший из двух сотрудников, родился в Санкт-Петербурге в 1910 году. Его отец, специалист по снаряжению царской армии, в 1904 году был направлен в Вену для наблюдения за производством снарядов для войны с Японией. Там он встретил француженку из Дижона, школьную учительницу, которая приехала с ним в Россию и вышла за него замуж. Когда началась первая мировая война, старшего Кайзвальтера направили в Соединенные Штаты на военный завод близ Честера (штат Пенсильвания), где производились трехдюймовые снаряды для России.

После революции в России он вывез свою жену и сына в Нью-Йорк. Кайзвальтеры стали гражданами США. Их сын Джордж в 1930 году закончил Дартмутский университет со степенью бакалавра, а спустя год получил степень магистра по гражданскому строительству.

Молодой специалист Кайзвальтер устроился на работу в нью-йоркский департамент городских парков, где помогал в строительстве зоопарка для детей в Центральном парке. Затем он поступил на службу в армию. Когда разразилась вторая мировая война, армейское руководство, узнав, что Кайзвальтер говорит по-русски, направило его на Аляску в качестве офицера связи с советскими летчиками, перегонявшими порядка двенадцати тысяч военных самолетов в Советский Союз через Фэрбанкс. На Аляске на самолеты наносилась советская маркировка — самоклеющиеся красные звезды по обеим сторонам фюзеляжа. В середине войны запас красных звезд иссяк, и Кайзвальтер, проявив изобретательность, закупил запасы самоклеющихся звезд фирмы «Тексако» на местной заправочной станции. «Я скупил эти звезды, — рассказывал он, — мы их наклеивали на самолеты и гово->или русским пилотам: вперед, летайте с компанией «Тексако»! И они летали».