Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Совместная команда разработала для Пеньковского процедуры дальнейшей передачи секретов после его возвращения в Москву. Его контактами должны были стать Винн и Дженет Энн Чисхолм, бывшая секретарша Шерголда, а теперь жена начальника московской резидентуры МИ-6 Родерика Роари Чисхолма. Она прилетела в Лондон из Москвы для встречи с Пеньковским, чтобы тот знал, как она выглядит.

Пеньковскому дали график работы связи ЦРУ под кодовым названием «Yo-Yo-51» и одноразовый блокнот с русским алфавитом для расшифровки кодированных сообщений, которые будут передаваться ему в Москву на коротких волнах из Франкфурта [55] Блокнот одноразового использования представляет собой тонкую книжечку, содержащую произвольные группы цифр, которые агент использует для расшифровки полученных сообщений. Второй единственный экземпляр блокнота хранится в разведывательной службе, которая контролирует агента. Судя по названию, каждая страница блокнота используется только один раз и затем уничтожается. Иногда блокноты изготавливают из съедобной бумаги. Поскольку существуют только два экземпляра блокнота, расшифровать код невозможно. . В случае с Пеньковским ЦРУ передавало фонограмму, представляющую собой своего рода измененную азбуку Морзе. Она звучала как Морзе, но фактически представляла собой постоянный, но явно бессмысленный набор точек и тире. Пеньковского проинструктировали, что в субботу и воскресенье в полночь он должен надевать наушники и слушать радиоприемник марки «Сони», который ему купил Кайзвальтер за 26 долларов. В полночь предполагалось передавать позывной Пеньковского — группу из пяти цифр, — а вслед за ней ложную группу, последние три буквы которой должны означать, сколько настоящих групп ему следует ждать в следующей передаче. Если бы КГБ прослушивал эту передачу, то сообщение ничем не отличалось бы от предшествующего набора точек и тире; и только Пеньковский мог расшифровать текст с помощью своего блокнота одноразового использования.

Пеньковский привез с собой длинный список покупок, заказанных советскими должностными лицами. Первой в списке была просьба начальника ГРУ Ивана Александровича Серова, бывшего шефа КГБ. «Пеньковский говорит, Серову нужно садовое кресло-качалка и он хочет вылечить ревматизм с помощью пчел, — рассказывал Кайзвальтер. — Пеньковский также привез список размеров обуви, которую он должен был купить женам руководящих работников. «Как ты мыслишь все это довезти домой? — спросил я. — Винн выезжает с десятью чемоданами. Кресло-качалку можно переправить на катере — у нас есть катер на Темзе». Итак, мы отправились за покупками. Нам пришлось купить подарок ко дню рождения Варенцова — будет сам Хрущев. В «Хар-родсе» я купил серебряную сигаретницу в виде ракеты. Как раз для маршала. И часы. Но у нас не было надежного гравера, поэтому мы не могли сделать на них гравировку. А также бутылку коньяка шестидесятилетней выдержки, которую нам привезли оперативные работники ЦРУ, прочесавшие с этой целью всю Францию. Они все же нашли одного надежного дантиста, который вставил Пеньковскому отсутствующий зуб».

Как ни был занят Пеньковский, ведущий двойную жизнь, находясь в Лондоне, он нашел время побывать на могиле Карла Маркса на Хайгетском кладбище. «Она была покрыта мусором, — сказал Кайзвальтер. — Он сфотографировал ее и сообщил в Москву, что эти типы, засевшие здесь в нашем посольстве, даже не удосуживаются ухаживать за могилой. Его похвалили».

В сентябре Пеньковский почти на месяц прилетел в Париж, где встречался с Кайзвальтером, Шерголдом и двумя другими членами команды на английской конспиративной квартире близ площади Этуаль. Он возвратился в Москву 16 октября 1961 года. На Западе его больше никогда не видели.

По возвращении в Москву Пеньковский должен был, согласно договоренности, в неотложных обстоятельствах установить связь через тайник, укромное местечко за радиатором отопления в подъезде жилого здания № 5/6 на Пушкинской улице. Он должен был оставить свое сообщение в спичечном коробке, обмотать его проводом и подвесить на крючок за радиатором. Этот тайник, по словам Кайзвальтера, должен был использоваться только в исключительных случаях «для предупреждения о запланированном внезапном нападении советских войск или резких изменениях в оперативной обстановке. Например, положим, в случае неожиданного перевода Пеньковского из Москвы. Ему пришлось бы каким-то образом сообщить нам об этом». Если Пеньковский закладывал что-то в тайник, он должен был сигнализировать об этом ЦРУ, начертив углем круг на фонарном столбе № 35 у автобусной остановки на Кутузовском проспекте. Столб проверял ежедневно капитан Алексис Дэ-висон, помощник военно-воздушного атташе и врач посольства, привлеченный ЦРУ исключительно для выполнения этой задачи. Дэвисон мог делать это, не привлекая внимания, ежедневно проезжая мимо фонаря своим обычным маршрутом из дома в посольство [56] Помимо этого Пеньковскому дали указание позвонить Хью Монтгомери, заместителю начальника резидентуры в Москве, по телефону 43-26-78 и предупредить его о постановке условного сигнала. «Никаких слов не должно было произноситься; после третьего звонка Пеньковский должен был повесить трубку». .