Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

См. Epstein Е. J. Legend: The Secret World of Lee Harvey Oswald. — N. Y., 1978.

Ibid. — P. 26, 31.

Cm. Epstein IS. J. Deception: The Invisible War Between the KGB and the CIA. — N. Y., 1989.

Во время посещения Энглтоном штаб-квартиры ЦРУ 29 марта 1979 года бывшего шефа контрразведки сопровождал его адвокат Филип Чабот-младший. Это было последнее «Ураї» Энглтона, и Чабот отчетливо припомнил эту сцену. «Я сидел рядом, а он просматривал документы и досье. Он пробыл там более четырех часов». Вскоре после этого Энглтон завершил подготовку своих секретных свидетельских показаний комитету, сказал Чабот.

В интервью журналу «Нью-Йорк» в 1978 году писателю Эпштейну был задан вопрос о том, было ли известно Энглтону имя «крота» в ЦРУ. Его опубликованный ответ: «Энглтон отказывается говорить, но один из сотрудников его бывшего отдела сказал мне с кривой ухмылкой: «Вы могли бы выяснить, с кем Колби виделся в Риме в начале 50-х годов»». См. The War of the Moles: An Interview with Edward Jay Epstein by Susana Duncan//New York. — Feb. 27, 1978.— P. 28.

New Republic. — Febr. 21, 1981.— P. 7.

Письмо Гарблера генеральному инспектору Джону X. Уолдеру от 8 декабря 1976 г.

Письмо Блейка Гарблеру от 3 августа 1977 г.

Письмо Гарблера Тэрнеру от 29 ноября 1977 г.

Письмо Тэрнера Гарблеру от 26 декабря 1977 г.

Обычно сотрудники ЦРУ награждаются в период службы за конкретные операции. Проверяя дело Ковича, кто-то из бюрократов обнаружил, что Кович не получил ни одной медали. Колби исправил эту оплошность.

Колби был уволен Дж. Фордом в ноябре 1975 года, но согласился исполнять свои обязанности до 30 января 1976 года, когда пост директора ЦРУ должен был занять Дж. Буш. Колби полагал, что знает конкретную причину своей отставки; он был убежден, что дело заключалось в оружии, стрелявшем отравленными стрелами, которое было изготовлено ЦРУ и представлено на слушаниях по требованию комитета Черча. Председатель комитета Фрэнк Черч продемонстрировал это оружие на слушаниях в сенате, после чего его фотографии появились на первых страницах газет всего мира. Для Белого дома это было недопустимо, там пришли к выводу, что Колби чересчур откровенен с комиссиями, осуществлявшими расследования. Однажды вицепрезидент Рокфеллер, комиссия которого, как полагают, расследовала нарушения законов, совершаемые спецслужбами, отвел Колби в сторону и спросил: «Билл, ты действительно должен представить нам весь этот материал?» В ситуационной комнате Белого дома во время совещания о стратегии в ходе расследования госсекретарь Киссинджер обратился к Колби и заявил: «Билл, самое неприятное заключается в том, что когда вы идете в конгресс, вы считаете, что идете на исповедь».

Так как в письме Буша упоминались некоторые из секретных дел, которыми занимался Кович, то последний был лишен возможности повесить письмо в рамке на стену или кому-нибудь показать. Он был вынужден читать оригинал письма в специальной комнате в штаб-квартире ЦРУ, позднее он получил в свое распоряжение копию этого письма.

Письмо Энтони Лафема Роберту Барнетту от 6 декабря 1978 г.

См., например, «Серж Питер Карлоу — прошение о компенсации ущерба согласно ст. 405 Закона о пособиях «кротам» (публичный закон 96-450)», докладная записка генерального юрисконсульта ЦРУ Стенли Споркина директору Центральной разведки Уильяму Кейси от 21 августа 1981 года, которая была рассекречена и одобрена для свободного доступа 5 февраля 1987 года. Хотя многие сотрудники ЦРУ с презрением относятся к слову «крот», как изобретению Джона Ле Карре, жизнь всегда подражает искусству, и этот термин, как отмечалось ранее, вошел в лексикон действующих сотрудников разведки.

По некоторым причинам большинство лиц, причастных к появлению «Закона о пособиях, кротам»», отказываются его обсуждать. Почти все представители ЦРУ и члены конгресса, у которых я смог взять интервью, казалось, страдали серьезными провалами в памяти, когда речь заходила об этом законе. Например, Даниэль Силвер, генеральный юрисконсульт ЦРУ при адмирале Тэрнере, участник дискуссий, которые привели к разработке и принятию этого закона, сделал вид, что ничего не помнит, и отказался назвать кого-либо, кому известен этот закон. Силвер сказал, что пытался выяснить кое-какие подробности у бывших сотрудников своего аппарата, но никто не смог чем-либо помочь. Разговор проходил следующим образом: