Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Некоторые бывшие сотрудники ЦРУ полагают, что Голицын не предупреждал о «кротах» в ЦРУ, когда перешел на сторону Запада; сделал он это примерно два года спустя. Дональд Джеймсон, который был сотрудником советского отдела, вспоминал, например, что когда в августе 1962 года он взял Голицына на обед в дом бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса в Джорджтауне, Даллес спросил: «Больше всего меня интересует, что вам известно о каком-либо проникновении в ЦРУ?» Голицын сказал, что ему ничего неизвестно. Даллес постучал по дереву стола, Голицын сделал то же самое. Но опрашивавшим его в ЦРУ Голицын рассказал другую историю. Факты говорят о том, что Голицын говорил о «кротах» с самого начала. Даже до своего прибытия в Вашингтон он сообщил Фрэнку Фрайбергу, что видел информацию, которая просочилась из «высших сфер ЦРУ». На начальном этапе он предупреждал о внедрений в ЦРУ человека по имени «Саша». Он также сообщил, что КГБ знал о попытках ЦРУ скопировать подслушивающее устройство, вмонтированое в государственный герб. К 15 января 1962 года в течение четырех недель после «ухода» Голицына, а также по его указаниям было проведено прослушивание телефонных переговоров Питера Карлоу, и началось завершившее эту подготовку расследование ФБР и ЦРУ по делу Карлоу. Охота на «кротов» стала еще более интенсивной в 1963 году и позже, когда она распространилась помимо Орлова и Карлоу на других штатных сотрудников.

Существовало одно важное исключение. На территории Советского Союза вербовать русских могли только сотрудники советского отдела ЦРУ. Любая вербовка советского гражданина на территории других стран требовала разрешения штаб-квартиры в Лэнгли.

Кроткое рассказывал западной разведке, что одним из его успешных заданий, порученных ему Вторым главным управлением, была компрометация посла Франции в СССР Мориса Дежана. Кротков познакомил его с красивой молодой актрисой, «ласточкой» из КГБ, с которой Дежан завел роман. Эта история изложена в книге Джона Бэррона, см. Barron J. KGB: The Secret World of Soviet Secret Agents. — N. Y., 1974.— P. 170–192. Позднее Кротков написал книгу о своей жизни «Я из Москвы» (Нью-Йорк, 1967).

Мэрфи вышел в отставку больше десяти лет назад. В 1991 году жил в Маклине (штат Вирджиния) в тени ЦРУ. Он отказался дать интервью, хотя по телефону мы разговаривали, и он сначала согласился ответить на письменные вопросы, которые будут просмотрены и пересланы ему Управлением. Прочтя вопросы, он отказался отвечать вообще. «Большая часть информации о моем прошлом, — сказал он, — фальсифицирована, либо не соответствует действительности… Прекрасный тому пример — «белоэмигрантский синдром Мэрфи». И я не могу ответить на подобные фальсификации относительно моего прошлого таким образом, чтобы удовлетворить тех, кто распространяет все эти небылицы. Только так, как в польской шутке о зайце. Дело было на польско-советской границе во времена великих чисток 30-х годов. Уединение польского зайца было нарушено появлением зайца советского, всего в слезах и сильно обеспокоенного. «Что за спешка», — спросил польский заяц. «Они там убивают верблюдов», — советский заяц судорожно сглотнул. «Но ты же не верблюд», — ответил польский заяц. «Попробуй, докажи им это!» — грустно сказал советский заяц. (Письмо Дэвида Мэрфи автору 7 января 1991 г.)

В ряде интервью Эванс говорил, что не может ответить на некоторые вопросы, поскольку потребовалось бы раскрыть секретную информацию. Эти вопросы я представил в письменной форме, и Эванс подал в ЦРУ ответы на четырех страницах; Управление изъяло почти две страницы — весь его ответ на просьбу перечислить в подробностях причины, почему Логинову не доверяли. В первоначальном варианте цензоры из ЦРУ оставили лишь один ответ, представляющий интерес. Я спросил Эванса, заняло ли ЦРУ официальную позицию относительна того, что Логинов являлся подставой. Управление оставило его ответ: «Официальная позиция ЦРУ состояла в том, что Логинов не доказал свою честность». Эванс подал апелляцию, и в июне 1991 года ЦРУ разрешило ему дать письменный ответ (но только в общих чертах) на основной вопрос, почему подозревали Логинова.

В этих целях КГБ, как обычно в подобных случаях, использовал документы реально существовавшего канадца, который вернулся в Литву и там умер. Настоящий Эдмунд Тринка родился 16 января 1931 года в Форт-Уайте (провинция Манитоба).