Захар Прилепин: Похвала ханжеству

«Прогуливаю школу, — смеялся мой знакомец, — гляжу, батя прет с какой-то бабой, мнет ей сиську. Батя меня хвать за шкибот, сует четвертной: „Матери чтоб ни слова!“ Я каждую неделю с него получал по четвертному!»

Батя учил моего знакомца: «Увидел хорошую бабу — хватай ее за…» И называл все вещи своими именами.

Потом сын вырос.

Я ничего тут не буду рассказывать про этого парня, где и когда и при каких обстоятельствах мне довелось его встречать — у меня нет ни малейших оснований выступать в качестве моралиста.

Но, право слово, мой знакомец все-таки был законченный урод. Всякий раз, когда я его видел, он предоставлял все новые и разнообразные доказательства этого.

Надо сказать, впервые я его увидел двадцатидвухлетним: только что женившимся, ждущим первенца, несколько мудаковатым, но задорным, очень смазливым типом. А последний раз он мне встретился спустя лет пять, и это был гнусный боров с глазами, в каждом из которых хотелось немедленно и с шипом забычковать сигарету.

И никто не поколеблет моей уверенности, что моему знакомцу стоило за свою стремительную деградацию благодарить именно родного папу. «Папа, на тебе четвертной, иди, купи себе цианистый калий, ублюдок».

Тысячу раз можно ловить самого себя на лжи, когда советуешь ребенку не курить (не слушать, не смотреть, не нюхать, не пробовать, не целовать) эту дрянь. Но во сто крат лучше и выше эта ложь, чем похабная родительская ухмылка и грязный родительский рот, из которого изливаются на ребенка самые ничтожные речи.

«К черту эти книги — батя вырос и без этой херни». «Все учителя в твоей школе придурки, и у меня были такие же — а я ничего, стал человеком». «Дочка, хорошего мужика хватай за хобот и тащи к себе, а то ухватят другие». «Своего Гайдна пусть они сами слушают, а ты мне поищи-ка, сынко, радио про шансон». «Плюй на людей сверху, они этого заслуживают!» «Пороюсь в твоем гардеробе, дочка, я тоже хочу задницей повертеть перед нормальными кобелями, а не перед этим чмо в лице твоего папы». «Не переключай эту программу, смотри, какие курицы пляшут». «Если плохо лежит — надо брать и перепрятывать». «В этой стране ты ничего никому не должен — появится возможность, немедленно вали».

Не переживайте, жизнь быстро предоставит ребенку шансы стать такой же сволочью, как и вы.

Не торопите события.

У него будут все возможности научиться пахнуть тем же смрадом. Разводить тех же червей в ушах. Кормить свою душу из тех же помоек.

И не надо врать себе, что так ребенок становится сильнее. Сами сидите сильные, как бесы, в своем аду, не тащите за собой потомство.

Если ребенок ни в пятнадцать, ни в десять, ни даже в пять лет так и не узнает, что есть хоть какая-то светлая человеческая правда и хоть какой-то другой, пусть и ханжеский, но все-таки возможный мир — ему будет некуда вернуться.

А он должен иметь хоть один шанс сбежать из нашей грязи и пожить человеком. Сквозь муть и мерзость нашей жизни надо прокричать ему, что если не для нас самих, то для него этот путь есть.

Дочь, послушай, ты должна знать, что такое быть женщиной и что такое быть законченной тварью. И не смотри на меня, просто слушай.

Сын, послушай, я тебе расскажу, что такое быть подонком и что такое быть настоящим мужчиной. Лучше, если бы я тебе показал это, но я сегодня плохо выгляжу.

Это ничего, что со мной такие проблемы, дитя мое, это поправимо: поэтому, слушай меня, любимое чадо, и поправляй на себе.

Чтоб ребенок, когда ему станет совсем не по себе, знал, куда можно вернуться.