Я живая реликвия каменного века, мне подавай кино, где парень любит девушку, и он должен доказать ей, что он ее судьба, и когда мне, человеку с отточенным чувством примитивного Прекрасного, про фильм… «Шпион»говорят, что это стимпанк-боевик, я теряюсь. Как писал А. С. Пушкин, тоже не знавший, что такое стимпанк-боевик: «Ребенок был резов, но мил».
Читать то, что пишет Акунин, даром что он природный грузин, мне никогда не нравилось. Бондарчук – особая статья, режиссера Андрианова я не знал, потому, что я увидел, он рожден снимать клипы для Тимати и Жасмин…
Я рискнул, даром что закаялся смотреть новое русское кино, выдержать ШПИОНА не из-за носителя амбивалентного обаяния Ф. Бондарчука. Не из-за певца рафинированной интеллектуальной невротической иронии, стилизатора Б. Акунина. И уж точно не из-за дебютанта Андрианова, которого из-за труднопроницаемого пристрастия к рапидам переехал бы на тракторе. У меня не сохранилось, увы, то интервью, где Федя, пардон, Федор Сергеевич сказал, что Козловский – артист много сильнее Брэда Питта, это было сказано на полном серьёзе.
Посмотрел. Что ж, у ФБ всегда было идеальное чувство абсурдного…
...
Я, натурально, тот еще киновед полуграмотный, но уж лучше я десять раз посмотрю последнюю часть «Миссия невозможна» с ее мультяшной резвостью и пренебрежением к гравитации, чем на усы ФБ… Если хотите выяснить две вещи или убедиться в них: что мир еще полон открытий и что наши великие ушедшие актеры нынешним не чета, послушайте, как Олег Даль читает Лермонтова; тонкие мои, отговорки не работают: диски продаются в каждом киоске. Если вы хоть сколько-нибудь грамотны, такие работы помогут вам прочувствовать не все, но узловые закономерности тонкого мира…
Бондарчук ходит в кальсонах, у того, кто лучше Питта, два выражения – радостное и задумчивое, бьют фонтаны, каждого раз в две минуты бьют по роже независимо от того, задумчивая она или радостная. По этому кино трудно понять, что такое режиссер Андрианов, скорее всего, он «резов, но мил», что-то слышал про чувственные отношения, но убежден, что они бывают либо радостные, либо раздумчивые. Он хочет быть отстраненным Содербергом и тем корейцем, что снимает экзистенциальное дерьмо, – а на выходе получилась сплошная неловкость.
Его, режиссера, уверенность, что когда жарит солнце – это любви смысл, а когда темнеет – это предвестие эксцесса, даже не злит, а утомляет.
Как и его безудержная страсть к рапидам. Сколько я помню версию Акунина, там речь шла о печальном парубке, которого мысли о залпах войны делали потерянным, как Хаматову на Нике, а тут какой-то радостно-раздумчивый фигурант.
Я всю жизнь пасую при столкновении с химически чистыми гениями, резвыми, но милыми. Глядя на танцующего (танец, кстати, длится, как тайм матча Зенит – ЦСКА) Бондарчука, хочется воскликнуть чеховское: «За что мне это великолепие?!»
Что до сравнения Козловского с Б. Питтом… Фигуристо выражаясь, если Козловский – Брэд Питт, то Сергей Газаров – Джек Николсон, ну а я, знамо, – Чхартишвили.
Утро поэзии Ко Всемирному Дню Поэзии
Поэзию любит только тот, кто отличается полным достоинства жизнеприятием.
То есть я.
Поэзия помогает обрести твердую походку и внятную артикуляцию, быть сильным и честным; она нужна вечно балансирующим на грани морального и финансового дефолта пацанам и девахам; всем мазурикам и мамзелям, грезящим о получении патентов на звание порядочных парней и барышень соответственно.
Наша очевидная склонность режиссировать собственные страдания с годами все очевиднее же. Но ведь кроме бездны отчаяния поэзия концентрирует в себе и ощущения от мига на вершине, и обе эти «точки неспокойствия» резонируют в обоих случаях с твоими, а это и утешает, и радует. Больше того: мобилизует, осуществляет порыв к отрицанию дурного в себе.
Но все это не то, не те слова.
Потому что.
Определить, что она делает с нами, невозможно и с шестого раза, и с шестисотого. Наверное, гипотеза, что она переводит всё происходящее с нами в более высокий регистр, верна, сообщает значительный масштаб.
И тебе уже легче.
Качественный нарцисс
Я люблю (вот буквально: недели не проходит, чтобы я их не перечитывал) те стихи Евтушенко, которые суть мемориал мгновения, а таких стихов он написал очень много. Не дальше, чем вчера, я декламировал «Идут белые снеги» на музыкальном канале, где открыто кажут соития, и веснушчатая одиннадцатилетняя пигалица записала имя поэта в заветный блокнотик.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу