Мартин Кайдин - «Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера

Немцы с тоской смотрели на потоки, несущиеся вдоль берегов, разливающиеся в стороны всё больше, на глазах превращая маленькие спокойные ручейки в небольшие бурные реки. Дороги и тропы, ведущие к немецким позициям, превращались в реки грязи. Грузовики, снующие по этим дорогам, не находили грунт под слоем воды. Колёсные машины были беспомощны, и чертыхающиеся немецкие водители должны были ждать гусеничных тягачей, которые вытянули бы их из грязевого плена.

С течением ночи дождь продолжался без перерыва, временами перемежаемый резкими порывами ветра. Вспышки молний смешивались со вспышками взрывов тяжёлых снарядов, а небеса сотрясались под непрерывными ударами выстрелов артиллерии и мощной канонадой грома.

Это был подарок капризной фортуны, который русские не замедлили использовать. Под прикрытием собственной непрерывной канонады и резкого снижения видимости вследствие низкой облачности и сильного дождя они вкатили тяжёлые пушки и танки прямо в разбитые дома на окраинах городка. Красные войска навели свои орудия туда, где должны были собраться немцы. Стальной и свинцовый ливень обрушился на серый горизонт, командиры русских орудий имели перед собой идеальную цель — плотно скученные части двух немецких дивизий, пытающиеся форсировать поток воды, на несколько футов глубже, чем несколько часов назад, с почти непроходимыми берегами.

Момент начала «Цитадели» согласно плану наступил и прошёл, и всё, чего Гот смог достичь своим «улучшением» фронта, был прорыв первой линии обороны русских и раскрытие своих сил для огня второго оборонительного рубежа, который быстро показал, что русские сильнее, чем докладывала немецкая разведка. События ночи дали, писал Меллентин, «большие преимущества для второй линии обороны русских к северу от реки, увеличившие и так внушительные оборонительные возможности».

Тем временем назначенный час начала артиллерийской подготовки на Центральном фронте приближался, и здесь немцы тоже будут серьёзно выведены из равновесия.

Вечером 4 июля Жуков совещался с командующим Центральным фронтом Рокоссовским и его штабом. Мы видели ранее, что русские требовали, чтобы каждый клочок разведывательной информации с фронтов немедленно поступал в штаб фронта, каждое из таких мелких сообщений давало возможность сместить равновесие, получить немедленное преимущество в надвигающейся битве. Несколько пленных и как минимум один перебежчик своими показаниями прояснили, что немцы начнут атаку на рассвете следующим утром. Ещё одно донесение с фронта в последний момент сняло все сомнения в том, что немцы атакуют утром пятого числа.

Жуков проводил часы, проверяя донесения с разных фронтов. Он был у телефона, разговаривая с находящимся на своём командном пункте Василевским (Юго-Западный фронт), когда получил сводку донесений разведки, собранную на участке фронта в районе Белгорода. От Василевского Жуков также получил информацию о том, что пленный из 168-й пехотной дивизии «согласился» дать показания захватившим его разведчикам о том, что наступление начнётся прежде, чем закончится ночь.

Другие сообщения были более общими, но приводили к тому же выводу. Так, сразу после 02.00 5 июля телефон на командном пункте зазвонил. К аппарату требовали Рокоссовского. Генерал Пухов, командующий 13-й армией, сообщил ещё один кусок «железной» информации. Захваченный сапёр из 6-й пехотной дивизии показал, что наступление начнётся этим утром в 03.00. Оставалось менее часа.

Рокоссовский повернулся к Жукову. «Что делать? Информировать вышестоящее руководство или отдать приказ на артиллерийскую контрподготовку самостоятельно?»

Жуков ответил мгновенно. Для корифея массовых сражений это было улыбкой фортуны. Такая информация не должна пропадать впустую, и даваемое ею преимущество во времени тоже тратить впустую нельзя.

«Мы не можем терять времени, — ответил Жуков. — Отдавайте приказ согласно плану, а я позвоню Сталину и сообщу ему эту информацию».

Как только Рокоссовский отвернулся, чтобы отдать приказ о начале обстрела, Жуков связался со Сталиным в Ставке Верховного Главнокомандования и сообщил полученную от пленных информацию, а также своё решение начать контрподготовку. Для Сталина новость не стала сюрпризом, поскольку он только что закончил разговор с Василевским. Он немедленно одобрил приказ открыть огонь по немецким траншеям и попросил Жукова информировать его.