Итоги Итоги - Итоги № 19 (2013)

По мнению Бориса Титова, амнистия станет «сигналом для энергичных людей, способных обеспечить стабильную растущую экономику». По подсчетам правозащитника, ныне сидящий контингент обеспечивал не менее двух миллионов рабочих мест по всей стране. А отбывают срок они в большинстве своем по статьям, доставшимся российскому УК в наследство от советского и которые, кстати, были только смягчены в период президентства Дмитрия Медведева. А потому интерпретировать эти статьи правоохранители могли двояко, руководствуясь, кстати, не только государственным интересом. Тут и «незаконное предпринимательство», и «причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием», и так далее и тому подобное.

В ходе упомянутой дискуссии Дмитрий Медведев, услышав, сколько бизнесменов находится в местах не столь отдаленных, назвал ситуацию катастрофой. Год назад речь шла о 13 тысячах человек. Теперь амнистию предлагают объявить 100 тысячам. А эта статистика, как утверждают правозащитники, тянет уже на массовые репрессии против бизнеса. Аналогия с упомянутой Медведевым сталинской эпохой прямая.

Есть, правда, одна закавыка: в вопросе об экономической амнистии власть смущает факт прецедента. Ведь эта акция рано или поздно может коснуться наших «железных масок», томящихся в узилище. Речь, понятно, в первую очередь о Михаиле Ходорковском и Платоне Лебедеве. А на подходе еще и Навальный.

Так или иначе, по Конституции амнистию объявляет Дума — читай «Единая Россия». Партию эту, как известно, возглавляет Медведев. Так что выбор у Дмитрия Анатольевича, не устающего подчеркивать, что он практикующий юрист, что ни говори, ответственнейший.

Друг Джон

/ Политика и экономика / Те, которые...

Мало кто сомневался, что главной задачей госсекретаря США Джона Керрив Москве помимо подготовки июньской встречи Владимира Путина и Барака Обамы на G8 было сдвинуть Кремль с жесткой позиции по Сирии. В американский Конгресс уже внесен законопроект о военных поставках сирийским повстанцам, «ястребы» требуют от Обамы вдарить по Дамаску, да и пресса давит что есть сил.

Что же на поверку? Керри соглашается усадить за переговоры Асада и оппозицию. Договаривается с Сергеем Лавровым созвать международную конференцию по Сирии, а с Владимиром Путиным — о более тесном взаимодействии спецслужб. И в частностях, и в целом гость просто излучает дружелюбие. Не устает всех и вся благодарить. Москву — за помощь в расследовании бостонских терактов, ветеранов — за вклад в победу, ВВП — за оказанное внимание (их беседа длилась часа три). На встрече с правозащитниками Керри жонглировал обтекаемыми формулировками, о Болотной — ни слова.

Оптимисты говорят: дежавю. Мол, логика событий после бостонской трагедии примерна та же, что после терактов 11 сентября, когда на пике нелюбви между Москвой и Вашингтоном Путин первым позвонил Бушу и дела пошли на лад. Пессимисты соглашаются: точно дежавю. Припоминают, что западная дипломатия столь же мягко стелила накануне интервенции в Ливии. Мол, повышенная концентрация позитива на единицу времени и теперь призвана усыпить бдительность Кремля.

Так или иначе, но все дело в фирменном стиле Джона Керри, разительно отличающемся от хватки Хиллари Клинтон, любившей обострять противоречия, а не затушевывать их. Керри же славится поистине восточной витиеватостью формулировок и обволакивающей манерой вести переговоры. Отстаивая интересы США, он предпочитает диалог нотациям, координацию — конфронтации. Ясно и то, что администрация Обамы на деле настроена еще разок запустить перезагрузку, буксующую ныне во взаимных упреках и обидах.

По некоторым данным, Керри в Москве согласовал пять базовых соглашений (от экономических до антитеррора и нераспространения ОМУ), которые должны лечь на стол президентов во время саммита G8. Но правда и то, что тучи над Дамаском сгустились до предела. Примечательно, что 10 мая у Путина побывал британский премьер Дэвид Кэмерон. Москва — фактически единственный тормоз для вмешательства Запада в ближневосточную драку. И по дальнейшему развитию событий на сирийском направлении можно будет судить о том, «докуда Москве рукой подать» — до Дамаска или до Вашингтона.