Олег Мороз - Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

А ведь стремление любой ценой удержаться у власти − это как раз то обвинение, которое Горбачев и его окружение много раз в разговорах между собой, да и не только между собой, предъявляли своему вечному оппоненту Ельцину.

В эти дни, − правда, по другому поводу, не по поводу Литвы, − Горбачев вспомнил и о Политбюро, призвал его держать совет относительно начавшейся войны в Йемене и Ираке, введения американских войск в эти страны.

Анатолий Черняев, 17 января:

«Началась война в Персидском заливе (сухопутный вариант). Я в этом не сомневался. Меня разбудили в 4 утра. Поехал в Кремль. Зашел к Примакову − там Дзасохов и Фалин. Начали сочинять заявление Горбачева.

Часов в 7 в Ореховой комнате М. С. собрал − у меня «челюсть отвисла», когда я вошел, − членов Политбюро, секретарей ЦК... Все возвращается на круги своя, подумал я, это симптом. Был, конечно, и Язов, который, разложив карту на столе, показывал, что и как, по его мнению, будет (кстати, угадал точно).

Знали бы американцы... Ночь. Чрезвычайная ситуация... Собрались дилетанты в вопросе, который предстояло обсуждать…

Вот в какой компании М. С. решал вопрос в связи с событием, последствия которого, с точки зрения перегруппировки всех мировых сил, состояния противоречий и факторов, могут превзойти результаты мировой войны.

Не знаю, соврал Игнатенко или правда − он сидел рядом с одним из секретарей ЦК, − когда по ходу разговора было упомянуто о кораблях, тот наклонился и спросил у него: «А при чем тут суда? Разве там море близко?»

Ну да, как говорила госпожа Простакова из фонвизинского «Недоросля», защищая своего непутевого Митрофанушку: для чего ему «еоргафию» знать – «извозчики-то на что ж»?

Как видим, «недоросли» оставались еще и в «перестроечном» Секретариате ЦК КПСС.

Весть о том, что к рулю управления государством, его внешней политикой Горбачев снова собирается поставить ветхозаветный советский орган − Политбюро (хотя 6-я статья Конституции вроде бы уже почти год как была отменена), без сомнения, не могла не вскипятить Ельцина, не усилить его протестное по отношению к Горбачеву настроение.

Как уже говорилось, 20 января в Москве состоялась массовая манифестация протеста против действий союзных властей в Прибалтике. В сущности, − против действий Горбачева, хотя формально он и остался как бы в стороне от них.

«Репутации Горбачева в ночь с 12 на 13 января нанесен непоправимый ущерб, − писала «Независимая газета». − Когда кровавые эксцессы происходили в прошлом, президент имел более или менее прочное алиби. Событиям в Тбилиси предшествовала зарубежная поездка. Событиям в Баку − погромы. Трагедия в Литве была отрежиссирована в присутствии Горбачева в стране и без какого-то прямого повода. Пожалуй, именно поэтому манифестация москвичей, остановленная на Старой площади, БЫЛА ПЕРВОЙ МАССОВОЙ АНТИГОРБАЧЕВСКОЙ АКЦИЕЙ (выделено мной. − О.М.) Горбачева любили и ненавидели, восхваляли и критиковали. Но его никогда не боялись. Страх при этом имени пришел к людям впервые».

«Первая массовая антигорбачевская манифестация (она собрала, по разным оценкам, от двухсот до пятисот тысяч человек) − так единодушно, почти слово в слово, аттестовали акцию, прошедшую 20 января, разные газеты. «Коммерсантъ-weekly»:

«Это была первая откровенно антигорбачевская манифестация такой численности, ставшая пиком волны протестов, прокатившихся по всей стране. Запад, заморозив решения о кредитах и финансовой помощи на общую сумму 16 миллиардов долларов, недвусмысленно дал понять, что несколько разочаровался в образе «улыбчивого Горби».

Через неделю после Вильнюса по-настоящему полыхнуло в Риге. Анатолий Черняев, 21 января:

«Ночью меня разбудил Бишер (зам. председателя правительства Латвии). В паническом тоне сообщил, что омоновцы атаковали здание МВД в Риге, четверо убитых, восемь раненых. Что я мог ответить? Утром я написал об этом Горбачеву. Ответа не получил. И вообще достать его было невозможно. Он весь день совещался то с Рюйтелем (председателем парламента Эстонии. − О.М.) (чтобы в Эстонии не произошло того же, что в Вильнюсе и в Риге), то возлагал венок Ленину, то опять и опять закрывался с Пуго, Язовым, Крючковым и т. п. Вместо того чтобы выйти на трибуну и изложить свою позицию − позицию руководителя великой державы.