Владимир Немцов - Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании

А потом в московском небе появился белый шар, его тащило вверх серебристое облако. Это был стратостат «СССР-1».

Сколько замирало сердец в волнении от этого дерзкого прыжка в высоту, где небо должно казаться чёрным!

Волнений было много. Весь мир, затаив дыхание, прислушивался к скупым словам о мужестве и стойкости людей, которые после гибели в Арктике парохода «Челюскин» оказались на льдине. В наших репродукторах потрескивали обычные атмосферные разряды, а чудилось, что это там, в океане, раскалывается лёд. Близилась весна, и, может быть, впервые в жизни мы её ненавидели: боялись, что льдина начнёт таять.

И снова беспримерный подвиг советских лётчиков! Сквозь ночь и пургу, на не приспособленных для этого самолётах челюскинцы были доставлены на материк. Весь мир облегчённо вздохнул. Я помню ту ни с чем не сравнимую радость, с которой москвичи встретили первых Героев Советского Союза и спасённых ими людей. Казалось, что на улицах вдруг забушевала арктическая метель — это листовки-поздравления сыпались сверху, взлетали, будто снежные хлопья из-под колёс автомашин.

Крылья Родины! С ними связаны легендарные перелёты Чкалова и Громова. Как мы тогда волновались в ожидании очередных радиограмм! А вдруг что-нибудь… Путь огромный, трудный. Нет, даже мысли не хотелось допускать, что подведут краснокрылые «АНТ-25», что могут быть случайности.

Теперь обычными стали дальние перелёты. Уже появились на наших внутренних и международных авиалиниях, обслуживаемых советскими самолётами, комфортабельные лайнеры, где билет стоит почти столько же, что и в жёстком вагоне железной дороги. И может показаться, что все старания наших талантливых конструкторов, дальние рекордные перелёты отважных героев — всё в конце концов сводится к безопасности, массовости и дешевизне воздушного транспорта. Звучит это довольно прозаически, но именно здесь я вижу продолжение мечты. Пора романтики и волнений не прошла. Жизнь быстротечна, и за это время хочется не только больше сделать, но и больше увидеть, познать и прочувствовать, сколь велик и чудесен мир.

Высоко в бездонную синеву неба взвиваются ракеты. С их помощью мы познаём неведомое, чтобы, например, когда-нибудь управлять погодой. Мы уже посылали на сотни километров ввысь первых путешественников. Пока это были лишь животные. Вспоминается собачонка с забавной кличкой Козявка, в полёте она чувствовала себя неплохо.

Небо! Извечная мечта человечества. Мифический Икар и калужский учитель Циолковский, труды которого известны во всём мире. Легенда, наука и повседневная практика — всё там, в высоте.

Но было время, когда миллионы людей проклинали небо, залезали в щели и подвалы, скрываясь от неба, голубого или звёздного. Я его ненавидел в Ленинграде, другие — в Москве и Харькове, Лондоне и Париже, Будапеште и Хиросиме, в Пхеньяне и Порт-Саиде… В небе таилась смерть.

Сейчас она прячется в атомных хранилищах, чтобы иногда где-нибудь над океаном пролиться радиоактивным дождём или рассеяться над миром ядовитой пылью и туманом.

Мы уже умеем разгонять тучи над аэродромами, чтобы не задерживать пассажиров из-за плохой погоды. Можем очистить небо над городом, чтобы солнце сияло и ярче пылали праздничные знамена.

И мы твёрдо верим, что добрые люди, которые привыкли радоваться чистому небу, разгонят грозовые тучи, откуда бы они ни пришли.

Несколько лет назад, задолго до запуска первого спутника, я начал писать научно-фантастический роман о полёте вокруг Луны. Я бы не сказал, что в книге это было самым главным. Хотелось показать людей, а не технику, которая бы могла затмить их внутренний мир, поступки, раздумья. Ведь сама космическая тема настолько может взволновать воображение читателя, что люди останутся в романе лишь бледными придатками к необычайной технике.

А если так, то надо попробовать рассказать о будущем спутнике с максимальной достоверностью, чтобы на этом реалистическом фоне ожили и герои.

Это заставило меня отказаться от традиционного сюжета — не хотелось превращать научную романтику в сказочную небыль, а потому я укрощал разыгравшееся воображение и старался придерживаться реальных фактов, о которых сообщалось в прессе. Особенно меня интересовали прогнозы видных учёных и популяризаторов.

Так как в своё время я был инженером, даже кое-что изобретал, для меня не составляло труда отобрать наиболее полезные материалы. В американских журналах, в том числе и таких, которые отнюдь не склонны к фантазии, встречалось множество проектов спутников. Вначале они выглядели, как гигантские гостиницы для отдыхающих в космосе, потом размеры стали постепенно уменьшаться, и, наконец, я увидел фотографию «Авангарда». Рассказывалось о нём в таких тонах, словно он вот-вот умчится с Земли в просторы вселенной.