Вениамин Кольковский: 1953. Ликвидация Сталина

Почему же Сталин дал свое согласие на это мероприятие до проведения нового Большого террора? Рассчитывал, что он и без новой Чистки сумеет всех победить, как побеждал ранее? Но тогда почему он отказался, как считает тот же А. Авторханов, делать доклад на съезде, каковой пришлось взять на себя Г.М. Маленкову? Причем по поводу сталинского отказа от доклада сведения Авторханова подтверждает источник из диаметрально противоположного лагеря – дневники Л.П. Берия с комментариями Сергея Кремлева.

Так вот, из дневника Берия явствует: то, что докладчиком будет Маленков, известно было минимум за неделю до открытия съезда, 28 сентября 1952 г. В этот день Лаврентий Павлович делает в дневнике запись: «Доклад на съезд почти готов. Основной доклад будет делать Георгий (Маленков. – В. К .). Будут большие изменения». Правда, далее добавляется, что доклад «обсуждается с Кобой» ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! Дневник с комментариями С. Кремлева (1946–1953). М., 2011. С. 159), однако из текста непонятно: что это было за «обсуждение». В какой форме оно проходило? И остался ли Сталин этим обсуждением доволен? А если он остался недоволен, то почему стерпел?

А основания для недовольства у «вождя народов», судя по всему, были. Достаточно сказать, что Берия в выступлении на съезде (именно его речь была самой продолжительной) поставил «партию» впереди «Сталина» («партия, руководимая товарищем Сталиным» – по тем временам ересь неслыханная) («Правда». 1952. 9 окт.).

Далее, Берия не осудил (просто не упомянул) репрессированных в 1951–1952 гг. грузинских партийных деятелей, а из трех угрожающих СССР националистических опасностей на первое место поставил опасность «великодержавного шовинизма» (о которой в позднесталинском СССР упоминать было просто неприлично), на второе – «буржуазного национализма» (со стороны национальных республик СССР) и лишь на третье – «интернационального космополитизма» (от которого, согласно последним сталинским установкам на тот момент, было чуть ли не все зло на планете).

Кроме того, Съезд отверг предложенный вновь назначенными после чистки новыми руководителями Грузии первый параграф Устава КПСС, слова о том, что партия «создана великими Лениным и Сталиным». И после всего этого Лаврентий Павлович (есть основания полагать, что и последнее «крамольное» деяние было осуществлено не без его подачи) тем не менее в списках «вождей» (в то время перечень партийных руководителей печатали в газетах не в алфавитном порядке, как повелось в более поздние времена, а в порядке их значимости на данный момент в партийной иерархии) поднялся с пятого места в начале съезда (см. протокол утреннего заседания съезда от 6 октября 1952 г.) на третье к концу его («Правда». 1952. 15 октября).

Уж совсем непонятно, как Сталин стерпел, что открывать съезд будет Молотов, а закрывать – Ворошилов (на обоих своих верных соратников – с Микояном вкупе – он, как мы вскоре увидим, сразу после съезда страшно «наехал», не говоря уже о том, что их жены-еврейки уже были репрессированы!). Остается согласиться с А. Авторхановым, что все это было вопреки воле Сталина.

Если без эвфемизмов, то Сталина на этом съезде «опустили» на уровень 25-летней давности, когда он был лишь «первым среди равных» и ему приходилось бороться за высшую, а потом за абсолютную власть с многочисленными оппозициями. И вот теперь – начинай все сначала на восьмом десятке! Понятно, положение Сталина теперь было намного крепче, чем тогда: его авторитет позволял ему и в таком положении быть страшным и наносить по своим врагам удары огромной силы, но абсолютным диктатором он более не был. Но тогда опять-таки непонятно, как он согласился на проведение съезда до Большой чистки, не имея уверенности в его благоприятном исходе?

Остается предположить, что на тот момент, в который принималось решение о проведении съезда (август, а может быть, и июль 1952 г. – тот же Л.П. Берия, например, уже 15 июля 1952 г. знает, что «в этом году… проведем Съезд» ( Берия Л.П . С атомной бомбой мы живем! С. 155), Сталин уверенность в его благоприятном исходе имел, однако за прошедшие от решения о проведении съезда до самого его проведения неполные два (или три?) месяца что-то в стране или в мире (а может быть, и в стране, и в мире?) радикально изменилось.

Но и на этом странности не заканчиваются. Через два дня после закрытия съезда, 16 октября, открылся Пленум новоизбранного ЦК КПСС; при этом при выборах нового состава Политбюро (точнее, Бюро Президиума, которое по факту сменило бывшее Политбюро как руководящий орган) оставшиеся верными сторонники Сталина потерпели поражение (состав нового органа анализирует А. Авторханов и приходит к выводу, что верных людей, на которых безоговорочно можно рассчитывать, было только двое – Первухин и Сабуров, не считая, конечно, тех, которые и хотели бы быть преданными Сталину, но он их отверг – Молотова, Кагановича, Ворошилова… ( Авторханов А.Г . Загадка смерти Сталина. С. 75, 79). Но даже и это еще не все!