Однако немного дальше в том же очерке («По поводу евреев») Марк Твен и сам совершенно четко проявляет подобную неоднозначность, когда пишет о Теодоре Херцле, первом сионистском лидере.
...
Вы уже слышали о его плане? Он хочет собрать в Палестине евреев со всего мира и дать им собственное правительство – под сюзеренитетом султана, я полагаю. В прошлом году [1897] на конференции в Берне были делегаты отовсюду, и они поддержали это предложение. Я не султан, поэтому и не возражаю; но если в любом свободном государстве (за исключением Шотландии) вдруг возникнет опасность концентрации такого количества хитрейших мозгов в мире, то политикам необходимо этому помешать. Нехорошо, если эта раса поймет свою силу. Ведь если бы лошади узнали о своей силе, мы больше никогда не рискнули бы поднимать их на дыбы.
Видимо, эпитет «хитрейшие мозги в мире» применительно к евреям следует рассматривать как комплимент. Но сравнивать нас с лошадьми?
Уверен, что Твен говорил это с иронией. Однако стереотипы остаются стереотипами, и они причиняют нам боль.
В своей книге «В бережливость мы верим» журналистка Лорен Уэбер точно уловила смысл нашего неоднозначного отношения к деньгам.
...
Для многих иммигрантов крайняя бережливость (часто вкупе с крайней бедностью) была вовсе не путем к независимости, который избрали для себя мелкие фермеры революционной эры. Нет, таким способом они хотели подключиться к показному потребительству, с которым для них ассоциировались Соединенные Штаты. Иммигранты (евреи, китайцы и другие) обычно экономили каждый грош не для того, чтобы обрести наконец-то собственный домишко где-нибудь в глуши.
Нет, они надеялись таким образом накопить на большой дом в престижном квартале (или послать своих детей в учебное заведение Лиги плюща, чтобы хотя бы они когда-нибудь пожили в большом доме в престижном квартале). Как и всех других иммигрантов, их тоже захватила американская «игра в йо-йо» – беспрестанное метание между бережливостью и расточительством. Тем не менее, находясь в плену массы порой противоречивых стереотипов, они не всегда могут влиться в общий поток американского общества.4
Нет ничего необычного в том, что общество выражает свое неоднозначное отношение к культурным и моральным ценностям путем выделения какого-нибудь меньшинства, которое служит объектом агрессии и тревог. Нечто подобное мы наблюдаем в сфере сексуального поведения. Большинство американцев говорят о своей вере в семейные ценности, в том числе и в единобрачие между представителями разных полов, хотя это не мешает им предаваться (часто тайно) сладострастным утехам, щедро предлагаемым нашим обществом XXI века, в котором чрезвычайно важное место отводится сексу.
Чтобы справляться с возникающими при этом мощными внутренними конфликтами, некоторые люди и группы избирают такой путь: выделяют некое меньшинство – геев, например – и делают их символом тех опасностей и безнравственности, которых сами боятся. Если же речь идет о противоречивом отношении американцев к деньгам, то мальчиками для битья часто избирают евреев.
Как отмечал Марк Твен, смешанные чувства по поводу богатства легко преобразуются в простую зависть к более успешным людям. Далее эта зависть быстро становится черной и ядовитой, если «наши люди» считают, что эти «другие», кому «просто больше повезло», получили свое богатство незаслуженно. В своей недавней книге «Капитализм, коммунизм и евреи: как мир стал таким, какой он есть» историк Джерри Мюллер заметил:
...
[Экономист] Йозеф Шумпетер рассматривал такое негодование как почти неизбежный побочный продукт динамизма, характерного для капитализма; а [экономист] Фридрих Хайек отмечал, что именно евреям часто приходилось выдерживать основное бремя этого негодования. Неприязненное отношение происходило не только от низших классов, но и от членов некогда высших, когда они обнаруживали, что теряют свой относительный социальный статус при перетекании капиталов от прежних нуворишей к новым. В глазах прежних богачей создатели нового богатства являются по определению наглыми и агрессивными выскочками.5
«Наглые и агрессивные». Так и слышится голос антисемитски х предубеждений в этом столь привычном описании успешных евреев. Подобные речи часто произносят люди, которые в обычных обстоятельствах восхищаются теми, кто собственными силами добился материального благополучия. Но, очевидно, правила меняются, когда героем (или героиней) истории успеха оказывается еврей.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу