Владимир Губарев - Моя «Правда». Большие тайны большой газеты

– Луна – твердая! – сказал он резко и, как обычно, безапелляционно.

Кто-то из астрономов все-таки возразил:

– Это еще доказать надо!

– Пожалуйста, – спокойно ответил Королев. Взял лист бумаги, размашисто написал: «Луна – твердая» и расписался «С. Королев». – Вам достаточно этого? – он протянул листок ученому.

И тут все дружно рассмеялись.

Стало понятно, почему Главный конструктор написал именно такую резолюцию: просто посадить аппарат на пылевую поверхность он не мог, станция сразу же утонула бы. Иное дело – твердая поверхность. На нее можно сбросить шарик со смещенным центром тяжести. Он поскакал бы по поверхности, а потом остановился – аппаратура внутри осталась бы целехонькой. Правда, все-таки к Луне надо подойти с небольшой скоростью, чтобы удар о поверхность был не сильным, а вот именно этого достичь не удавалось. Уже несколько аппаратов врезались в Луну с огромной скоростью, погасить ее на заключительном этапе не удавалось. Тем не менее, шаг за шагом мягкая посадка приближалась. Уже было ясно, что следующий аппарат должен прилуниться мягко, как и положено ему. Вот только изготовлялся он на фирме Бабакина, а не здесь, не на королевской.

Тому упорству и последовательности в изучении Луны можно было только удивляться. И мы, и американцы шли к ней шаг за шагом, в обеих странах еще теплилась надежда стать первыми, хотя СП. Королев лучше других понимал, насколько сложно теперь соревноваться с «американами», как он их называл. У них и средств было побольше, да и возможностей тоже. Вся надежда у нас легла на Н-1, ту самую ракету-гиганта, которая могла бы удовлетворить все запросы ученых и военных. Однако работы по Н-1 шли тяжко, и все свои усилия Королев сосредоточил именно на ней. И, конечно же, на создании нового корабля.

Но до Луны все-таки добраться хотелось.

Это желание было естественным для всех, кто принимал участие в создании станций и кораблей. Это была мечта, почти детская. Ну какая там жизнь!? Но все-таки было принято решение стерилизовать лунные аппараты, чтобы не занести туда микроорганизмы с Земли, которые, попав в столь необычные условия, могут быстро там распространиться. Вдруг зазеленеют футбольные поля, вырастут рощи и леса… В общем, фантазий хватало, над ними можно было посмеяться, но стерилизация автоматов была необходима!

«Не рано ли заигрывать с Луной?»

В дискуссии, которая развернулась по стране, часто звучали сентенции о селенитах.

Кто же они? И как выглядят?

Может быть, они такие миниатюрные и крошечные, как наши микробы?

А значит, надо создавать огромные термокамеры, в которых космические аппараты должны выдерживать высокие температуры и где не сможет выдержать ни один известный земной микроб!

И такие камеры появились на заводе межпланетных автоматических станций. Денег на них угрохали несметно, а проку в итоге совсем немного. Во-первых, станция прошла мимо Луны (промахнулись!), она прошла в стороне от нее, а потому пришлось выдумывать название новому внеземному телу. В конце концов, получилось неплохо: «новая планета Солнечной системы „Мечта“». Таким и вошел в историю первый, по сути, неудачный запуск на Луну…

Но к селенитам, ни к жизни на Луне он вообще не имел никакого отношения! Это так, космическое баловство – любой ценой застолбить собственные приоритеты, чтобы вокруг них поднимать пропагандистскую кампанию.

И что же, все не напрасно, на этот политический шум «клюнул» президент США. Джон Кеннеди объявил о приоритете в полете на Луну, мол, это будет реванш за поражение от русских в запуске первого спутника и первого человека в космос.

Так Луна стала в центре политических амбиций.

Аппараты один за другим шли к Луне. Это уже была не разведка ее, а поистине тотальное наступление.

Мне приходилось буквально раз в два месяца ездить в Ленинград, в научно-исследовательский институт телевидения. Тогда это был один из секретных «ящиков», работавших на оборонку, а, следовательно, и на космос. Директор его Игорь Росселевич водил по лабораториям, показывал, как будет работать телеаппаратура на Луне. В одной комнате стоял передатчик (тот, что будет на Луне), а в другой – приемник (тот, что на Земле). Помню первое фото, переданное из одной лаборатории в другую. Это был портрет Хрущева. При следующем приезде качество фотографии улучшилось, и это было заметно. В очередной раз фото получилось просто отличным! Однако при следующей встрече фото Хрущева исчезло, вместо него появился герб СССР. Что понятно, так как Хрущева уже сняли и отправили на пенсию. До сих пор сожалею, что не выпросил на память хотя бы одну фотографию… Впрочем, все происходящее проходило под грифом «секретно», я писал репортажи об уникальной аппаратуре, созданной нашими учеными и специалистами, но опубликовать материал не удавалось – лунники так и не достигали конечной цели.