Александр Силаев - Гуманная мизантропия

Примерно такая метафора. 1990-е годы. Плывешь на лайнере. Тебе говорят: через недельку мы все ебнемся и потонем. А может, не потонем. Может, в небо взлетим и улетим на Альфа Центавру и заживем невиданной жизнью. Хрен его знает. Ибо очевидный КРИЗИС. И большое вероятие, что все-таки ебнемся. Но скучно не будет. Сейчас наш боцман раздаст всем по ящику водки и по мешку травы, на капитанском мостике с 16.00 до 20.00 выступают с познавательными лекциями божьи ангелы, в каюте номер 15 исполняются все желания, на нижней палубе все трахаются, а 5 шлюпок будут разыграны в веселую лотерею без всяких правил. У-ля-ля. Общий диагноз: кайфовня в ожидании апокалипсиса.

2000-е годы. Плывешь на лайнере. Тебе говорят: возможно, мы таки ебнемся и потонем, а может, куда-нибудь приплывем, в любом случае плыть будет некоторое время. Плыть будем, как сейчас. Вот каюты первого, второго и третьего класса, вот их уровень обслуживания. И самое главное сейчас — обустройство каюты. И ты понимаешь, что люди твоего типа на этом лайнере явно лишние, перевозить их будут в трюме по великой милости, и повышение класса твоего размещения — только ценой более-менее сильного самопредательства (в принципе, тебя могут поднять даже до первого класса — но это ты должен отпилить себе ухо, оттяпать пальцы и еще кастрировать).

В каком случае — первом или втором — хреновее-то?

Еще раз — я именно про бессознательное.

1990-е годы — если по уму — были годами триумфа старой номенклатуры и ее новой обслуги, но воспринимались как лотерея и карнавал, когда непонятно, «чье время сейчас пришло», его мог праздновать и бандит, и творческая интеллигенция.

2000-е годы — бандитов и сильно творческих равно подвинули, и вполне понятно, чье время. И если 1990-е позиционировались как «кризис» (а кризис в некотором роде всегда весело, и всегда обнадеживает), то 2000-е косят под «стабилизацию».

А что может быть противнее, чем «стабилизация» без тебя, вне твоих интересов?

Гейдар Джемаль пишет, что Антрихрист придет из Агарти или из Шамбалы, будет скорее всего тибетцем и ведантистом. Дело не за горами: «мировая суперэлита уже вошла с ним в контакт».

Александр Дугин пишет, что мировая история — не более чем война Ордена Мертвой Головы с Орденом Живого Сердца. Первые придумали рабовладение, деградировавшее в капитализм, а вторые феодализм, падший до социализма.

Много чего пишут — от Рене Генона до Евгения Головина.

Но я, собственно, не о том.

Вроде бы тексты входят в одну ясно дело какую совокупность, но… одни мне читать интересно, а другие нет.

Явно интересен Джемаль, и не интересен Дугин. Интересен Галковский. Не интересен Головин. Интересен Освальд Шпенглер, а Рене Генон, Юлиус Эвола и прочая консервативная революция — скукотень. Рерих, Блаватская — скукотень. Кастанеда таким не казался (не знаю, как сейчас, но лет восемь назад, когда читал — не казался).

Я понял, по какому критерию я сужу. По сугубо литературному. В мире оформлен вполне правомерный жанр, сильный, перспективный — антинаучная фантастика. Есть фэнтези, но оно просто «вненаучное», оно сразу снимает с себя онтологические притязания (не беря в расчет публику, полагающую, что Толкиен многое переврал ).

Антинаучная фантастика — много круче. Она может развлекать, может даже многое рассказать о мире, но не «в лоб», назидательно, а так, косвенно. Как и положено хорошей литературе.

Но не вся антинаучная фантастика — круть. Есть хорошие авторы, есть плохие. У хороших авторов есть авторский почерк, неожиданные ходы, тонкие наблюдения, метафизический нюх, психологическая достоверность, метафоричность изложения, ловкий сюжет, да просто «вкусность» и драйв. И плотность текста: коэффициент в нем «воды». Дугин, например, графоман, водянистый до невозможности (насколько яркий и спресованный, в сравнении с ним, текст Джемаля!). Эвола — попсня: три аккорда, два прихлопа. А Шпенглер — сложная композиция: играет целый оркестр эрудиции, где каждый инструмент на ценителя.

Блаватская — как литератор — посредственный авангардист: плохое письмо с претензией на высокое для узкого круга. Туда же «Роза мира». Туда же некоторые адепты Гурджиева (но не он сам, он сам лучше — большей частью за гранью нашей «литературы»). Кастанеда — грань высокой и низкой литературы: но выписано мастеровито. Рекомендовано в библиотеку для юношества.

…Сергей Переслегин и Сергей Чернышев — очень ученые люди. Куда мне до их учености (я серьезно, без стеба). Но подчас — то же самое, что и см. выше. Когда Переслегин пишет, что Америкой рулит раса сверхлюдей. Когда Чернышев пишет о том, что человечеству осталось ровно 72 этапа до Абсолюта. К чести этих персон заметим: их литература качественная. По всем критериям.