Пьер Бурдье - О телевидении и журналистике

Символическая власть — возможность создавать и навязывать определенные социальные представления, модели желаемого устройства общества и государства, власть наименований и классификаций, которая в большинстве стран еще недавно была отделена от политической и экономической, в настоящее время все более концентрируется в руках одних и тех же людей. Владельцы крупных корпораций приобретают средства массовой информации, они во все большей степени контролируют большие информационные группы, присваивая инструменты производства и распространения культурных благ. Объединяя разного рода средства производства «символической продукции»: телевизионные каналы, Интернет-компании, журнальные и книжные издательства, кино- и телестудии и т. д., — они предлагают одинаковую логику рынка для всех. Культурные блага, информация рассматриваются как любой другой товар, а, следовательно, их создание и распространение должны подчиняться общим экономическим регуляторам, главный среди которых — прибыль.

Пели обратиться к российским реалиям, то история формирования поля масс-медиа в конце восьмидесятых — начале девяностых годов дает нам множество примеров, иллюстрирующих «основное противоречие» поля журналистики: высокие профессиональные требования и признание в среде образованной публики и самих журналистов (символический капитал) противостоит требованиям рынка с его стремлением к прибыли любой ценой (экономический капитал). Достаточно вспомнить случаи с НТВ, ТВ-6 или с «Независимой газетой». Российские медиа формировались при участии частного капитала: альянс крупных компаний со СМИ дал несколько известных медиа-корпораций, главными владельцами которых стали Б. Березовский и В. Гусинский [1] Подробный и документированный анализ эволюции поля СМИ в России девяностых годов, в частности, формирование и функционирование отдельных медиа-корпораций дается в книге Засурского И.И. Масс-медиа второй республики. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. . Известно, что им удалось объединить в своих руках телерадиокомпании, газеты, журналы, информационные агентства, средства Интернета. Вес экономической составляющей в успехе этих медиа-корпораций соперничал с политической и символической, причем «газеты влияния» соседствовали с массовыми коммерческими изданиями и программами, в попытке завоевать максимально широкие доли рынка СМИ.

П. Бурдье стремится разрушить миф о демократичности рыночных законов в применении к культуре. Он показывает, что в противовес представлению о том, что рыночная конкуренция ведет к бесконечному разнообразию предложения, на деле мы наблюдаем постоянную стандартизация культурной продукции (особенно этот процесс затрагивает телевидение и прессу). Большие информационные группы, стремясь к сокращению затрат и увеличению прибыли, ставят на поток производство развлекательных телепрограмм, сериалов, «глянцевых» журналов и т. д., при этом, желая ни в чем не уступить конкуренту, они производят продукцию того же типа. Борьба за расширение аудитории, за рейтинг приводит к коммерциализации культуры и к тому, что распространитель начинает диктовать творцу. Для П. Бурдье логика получения максимальной прибыли за минимальные сроки несовместима с идеей культуры. В течение многих столетий художники боролись за автономию творчества, пытаясь оторваться от диктата заказчика, но сегодняшняя коммерциализация культуры отбрасывает художника назад, отрицает его независимость. «Мне хотелось бы доказать, — пишет П. Бурдье, — что поиск немедленной максимальной прибыли вовсе необязателен, когда речь идет о книгах, фильмах или картинах… Отождествлять стремление к максимальной прибыльности с поиском максимально широкой аудитории — значит рисковать потерять уже имеющуюся публику, относительно узкую аудиторию тех, кто много читает, часто ходит в музеи, театры и кино, которых не могут заместить новые, случайные читатели и зрители <���…> Инвестиции в производителей и продукцию „высокого качества“ могут быть рентабельными — даже экономически — в среднесрочной перспективе (если, конечно, система образования будет продолжать эффективно работать)» {5} 5 Bourdieu P. Maîtres du monde, savez-vous ce que vous faites? — Выступление на годичном собрании Международного совета музея телевидения и радио. 11 октября 1999. — http: //www.cdI us.fr/mtr/ bourdieu-fr.html

Логика культурного производства все более подпадает под влияние логики функционирования телевидения и других средств массовой информации с их тенденцией к получению быстрой прибыли, захватом новых рынков, обращением к максимально широкому зрителю и читателю. Причем этот процесс затрагивает не только «зрелищные» области культуры, но и «высокую» литературу, художественную критику и социальную науку. Так, социология и философия больше не представляют собой области закрытые для журналистов. Они все более вторгаются в гуманитарные исследования, предлагая свое видение тех или иных профессиональных проблем, вынося свои суждения по поводу отдельных ученых и их взглядов. Более того, журналисты, желающие создать себе имидж интеллектуалов, стремятся пригласить на свою передачу ученых, организовать дискуссию и т. п. С другой стороны, многие интеллектуалы, исследователи, университетские преподаватели сами стремятся попасть на экран телевизора или на страницы газет, чтобы получить внешнюю, независимую от их профессиональной среды поддержку своим идеям. Появились так называемые «медиатические интеллектуалы» {6} 6 См.: Пэнто Л. Интеллектуальная докса // Socio-Logos’96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. — М.: Socio-Logos, 1996. С. 32–38; его же: философская журналистика // Социо-Логос постмодернизма. S//1'97. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. — М.: Socio-Logos, 1997. С. 30–56. , представляющие собой завсегдатаев различных «интеллектуальных» теле- и радиопрограмм. «Для некоторых из наших философов (и писателей), — замечает П. Бурдье, — „быть“ значит быть показанным по телевизору, т. е. в итоге быть замеченным журналистами или, как говорят, находиться на хорошем счету у журналистов (что невозможно без компромиссов и самокомпрометации)» [2] См. представленную далее в данной книге преамбулу П. Бурдье к разделу «О телевидении». .