Евгений Додолев - Неистовый Лимонов. Большой поход на Кремль

Нужно один раз сорваться с цепи нормальной жизни, и пошел. Не сможете — останетесь ничтожествами.

Я беседовал с офицерами ВДВ (в мае 94-го года) и задал им несколько вопросов. Разговор состоялся на их территории, за бутылкой, и ответы потому были неофициозные. «За кем пойдете?» — спросил я их. И, не получив связного ответа, задал наводящий вопрос: «За гражданским пойдете?» — «Нет, не пойдем». — «Значит, за военным? За кем?

За Макашовым пойдете?» — «Не, он в Афгане своих людей подставил — роту потерял». — «Ну а за кем пойдете?» — «За Лебедем пойдем». — «А то, как он ведет себя в Приднестровье, вас не смущает?» — «А как ведет?» — «Ну как сварливая, истеричная барышня, грызется с правительством Приднестровья, дискредитирует республику». — «А это нам все равно. Лебедь хороший командир». — «Почему же он хороший? Когда он в Приднестровье появился, на него там да, Богу молились. Во всей России он самым популярным лидером стал в августе 1992 года, но теперь склочничает и выносит сор из избы». — «Лебедь хороший командир. В Афгане у него меньше всего потерь было».

Тут я их понял. Для офицеров ВДВ хороший и популярный командир тот, кто своих людей оберегает, не подставляет. Осторожный то есть. Осторожность же имеет оборотную сторону: оборачивается отсутствием инициативы. Для армии осторожный командир — благо. Для России в ее сегодняшней издыхающей фазе осторожный командир — вред. Лебедь с виду такой картинный мужчина: голос гобойный, челка, тельняшка — почти герой, а между тем он дипломат, и какой. О президенте: «.я действия президента не обсуждаю», как полагается верному служаке. Однако, когда Суворов Екатерину II искренне и преданно матушкой называл, в те времена Россия и в весе, и в территории прибавляла, а при президенте Ельцине Россия астрономические пространства потеряла, на Кавказе оружия национальным мерзавцам тонны наоставляли, народы целые воют от боли. А «герой» в тельняшке, утрированно картинный мужик, военная косточка «действия президента не обсуждает». (Российского нет, не обсуждает, но приднестровского открыто обвиняет вместе со всем кабинетом в коррупции, ибо не начальник ему Смирнов. Между тем Приднестровье находится в состоянии замороженной войны с Молдовой, и потому все внутренние распри и расколы там неблагородны и работают против республики. Даже если там кто-то виноват, следовало бы молчать.)

Так что пусть за Лебедем и готовы идти офицеры ВДВ, он никуда никого не повел в благоприятном ему 1992 году и, как видим, не собирается вести и в 1994 году. Зато раздраженный своей нерешительностью, негероический, но с виду вылитый герой генерал Лебедь в сердцах шпыняет приднестровское правительство. Генерал Лебедь, новые государства строятся не идеальными людьми, но те, кто восстает и строит их, все же герои, а критиковать восставших — последнее дело. Эх, генерал Лебедь, мне бы твою 14-ю армию! Я бы знал, как с нею обратиться!

Совместными усилиями многие факторы: и политики с отрицательным знаком (то есть вредные для России, негативные), и убогая рабская философия служилых людей, привыкших к подчинению (унаследованная от советского времени), разрушили наши Вооруженные силы. Они есть, но их нет. (единственное исключение — они есть в Таджикистане, где недовоеванная война в Афганистане рвется к Москве. Опасно недовоевывать войны! Афганскую войну следовало или не начинать, или, начав, — выиграть.) Генералы у нас либо вульгарные воры в погонах, либо «честные» служаки, что в применении к нынешней ситуации есть предательство интересов нации. Самая лучшая категория генералов у нас отставники, но эти крепки задним умом. Когда они находились на постах и должностях, то не были патриотами, зато сделались таковыми в отставке. Однако генерал без армии равен солдату. Младшие офицеры у нас, к сожалению, лишены латиноамериканской или африканской бравурной амбициозной храбрости и предпочитают «ждать сигнала», атои ничего не ждать, но водку пить. Судьба Советской армии трагична. А русской национальной армии не может быть, пока не создано русское национальное государство. Национальной России придется опять, как в 1918 году, заново создавать новую армию на новых началах. Восстанет же и спасет страну не армия, а радикальная националистическая молодежь.

Вне сомнения, в рядах восставших будет немало лейтенантов и капитанов, но армии как организму — Советской армии, — ей капут.

То, что к этому неприятному и трагическому выводу пришел именно я, певец мужества войны, певец армии (уже в 1971 году я написал «Оду Армии»), еще более усугубляет приговор. Он окончательный и обжалованию не подлежит. Советская армия мертва.