— Нерезиденты проявили интерес к выпуску?
— Совокупный спрос зарубежных инвесторов составил около 7 миллиардов рублей. Это неплохой результат, так как ранее иностранцы входили в наши рублевые бумаги в гомеопатических объемах — как правило, через свои дочерние российские банки, просто в рамках казначейских операций. Планируется, что в нынешнем году нерезиденты получат возможность покупать бумаги российских эмитентов через централизованные торгово-расчетные системы Clearstream и Euroclear аналогично госбумагам. В результате ликвидность рынка облигаций, во всяком случае бумаг первого эшелона, заметно выросла уже на ожиданиях притока новых инвесторов. И мы в ходе нашего последнего размещения это почувствовали.
— Меня недавно поразила информация Центрального банка: к середине года доля нерезидентов в размещенных рублевых облигациях Минфина достигла 30 процентов.
— Не ожидали?
— Примерно такая же доля была у иностранцев в ГКО в 1997 году, накануне азиатского кризиса, и стремительный сброс бумаг нерезидентами стал одним из спусковых крючков, приведших к дефолту по госбумагам в августе 1998- го. Не наступаем ли мы сейчас на те же грабли? Не слишком ли либерализуем доступ на наш рынок?
— На самом деле оснований для паники нет. Во-первых, масштабы рынков не сопоставимы. Объем ГКО в обращении достигал на пике рынка 40 процентов ВВП, сейчас совокупный портфель ОФЗ составляет 3,3 триллиона рублей, это порядка 5 процентов ВВП. Во-вторых, состояние федерального бюджета и государственных финансов в целом сегодня кардинально лучше, чем в 1997-м и особенно в 1998 году.
— А 44 процента голосующих акций Сбербанка в руках нерезидентов вас тоже не смущают?
— Нет, абсолютно. Ведь контрольный пакет Сбербанка по-прежнему находится в руках Центрального банка. И ключевые решения принимаются с учетом мнения основного акционера.
— Якорными зарубежными инвесторами, скорее, может похвастать ВТБ. Кстати, у него совокупная доля нерезидентов в капитале тоже очень приличная, более 30 процентов.
— И в Сбербанке, и в ВТБ в качестве акционеров присутствуют долгосрочные иностранные инвесторы. Ну и потом, знаете, рынок есть рынок. Сейчас капитал границ не имеет, переливается туда и сюда. Другое дело, что я убежден: контроль в системообразующих банках должен пока оставаться за государством. А вхождение иностранных инвесторов в капитал наших компаний и банков сопряжено не только с рисками. Они, как правило, приносят с собой лучшие практики корпоративного управления, дисциплинируют менеджмент.
— Любопытно, что формат взятия на себя иностранцами российского риска меняется. Кризис привел к существенному снижению и общего количества, и долей банков, контролируемых иностранцами, на нашем рынке. В то же время присутствие нерезидентов в капитале крупнейших госбанков и в совокупном портфеле госбумаг существенно выросло. Вместо того чтобы « наслаждаться» несовершенствами российского рынка и бизнес- климата, можно несколькими щелчками мыши через Clearstream прикупить себе немного ОФЗ, Сбербанка и ВЭБа, не выходя из люксембургского или лондонского офиса, и прекрасно жить.
— Есть такая тенденция. Впрочем, ряд стран Центральной и Восточной Европы, где все командные высоты в банковских системах были в руках иностранцев еще с 1990-х, пострадал в кризис гораздо сильнее. Они испытали колоссальный отток капитала через банки на их материнские рынки, кредитование, особенно долгосрочное, просто схлопнулось. Поэтому структуру нашей банковской системы я бы оценил как сбалансированную. Да, открыт доступ иностранцев в формате дочерних банков, нет ограничений по движению их капитала, но в то же время госсектор играет доминирующую роль.
Читать дальше
