Виктор Слипенчук - Восторг и горечь (сборник)

Впрочем, давайте переведём дух. Я никогда не был силён в подсчётах. Так что как раз приспело время вспомнить о втором сообщении в Рунете. А именно о присуждении российскому учёному Григорию Перельману Премии тысячелетия. Согласно сообщению института Клэя в США, ему обещана премия и денежный приз в размере миллиона долларов.

Думаю, без всяких списков гениев современности мы в состоянии понять, что Григорий Перельман – гениальный человек. Гипотеза математика Анри Пуанкаре была сформулирована в 1904 году и входила в число семи так называемых задач тысячелетия. Григорий Перельман опубликовал свою работу, доказывающую эту гипотезу, в 2002 году. В 2006-м ему была присуждена высшая математическая награда – Филдсовская премия, но россиянин получать её отказался.

По отрывочным сведениям в печати можно было сделать вывод, что Григорий Перельман был унижен комиссией, проверявшей правильность его доказательств. Более двух лет шла проверка. Так ли, нет ли (ничего утверждать не берусь), но россиянин отказался от премии.

И вот в течение четырёх лет никто им не интересовался. У нас, очевидно, нет ничего, где бы мог пригодиться этот гениальный человек. У нас нет никаких реформ, а для проекта «Чистая вода», проводимого «Единой Россией», требуются иные гении.

В общем, в течение нескольких лет никого не интересовало: как живёт учёный, на что живёт. И вдруг это внезапное сообщение института Клэя о присуждении Григорию Перельману Премии тысячелетия. Тут уж, конечно, он вновь заинтересовал российское общество. Но, увы, не как гениальный учёный, а как человек, имеющий право на миллион.

Уже и фонд «Тёплый дом» просит отдать деньги на благотворительность. Правда, просит не настаивая, очевидно, мог бы и настоять. И «Коммунисты Петербурга и Ленобласти» умоляют – они потратят миллион на Мавзолей и на строительство академгородков, в которых (намёк на самого Перельмана) «могли бы работать простые талантливые учёные».

Спрашивается, а кому нужны эти простые талантливые учёные? Им же нет применения у нас! Ах, да! Они могли бы решать каверзные задачки тысячелетия, а «Коммунисты…» могли бы стричь миллионные купоны.

Словом, всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Мы разучились уважать нравственный выбор человека. А стало быть, уважать человека в человеке. От чего это идёт? Конечно, от нашей бедности, увы, не только материальной, но и духовной. Рыба гниёт с головы. Чиновничество погрязло в коррупции. Так дальше жить нельзя, надо браться за реформы и не на словах, а на деле. Наши руководители страны – молоды. Не надо бояться. У нас получится.

Могу сказать, что по своему складу я человек неспортивный. Но поиграть в футбол и мне довелось.

Это случилось в Приморском сельскохозяйственном институте (г. Уссурийск). В нашу проходную комнату, на одиннадцать человек, вошёл резвый, слегка полноватый мужчина и представился:

– Тренер, временно ответственный за спорт.

Он сверил мои паспортные данные и сказал:

– Пойдём, получишь форму, будешь центральным бэком.

Некоторые из ребят засмеялись. «Быком» и «бэком» – есть что-то общее в звучании этих слов, в особенности для слуха сельского жителя. Так я стал центральным защитником сборной института по футболу. Стал только потому, что поступил в институт в шестнадцать лет. И таких, как я, горе-футболистов набралось ровно одиннадцать человек. «Горе-» потому, что большинство из нас до этого никогда не играли в футбол.

Как сейчас помню встречу с молодёжной командой МЖК – Уссурийского масложиркомбината. Наш временно ответственный тренер (он действительно был тренером – по лыжам) всем дал ЦУ, ценные указания, и пошёл совещаться с противоборствующим тренером, судьёй и представителями начальства общества «Буревестник».

Футбольное поле оказалось тяжёлым. С огромными лужами после дождя. Сеток на воротах не было, а по бокам поля местами стояли сиротливо врытые в землю лавочки (естественно, в один ряд). На них расположились наши однокашники из института – агрономы и зоотехники-звероводы.

Тренер вернулся озабоченным. Сообщил, что команда у соперников классная, но призвал не робеть!

– Мы их по полю размажем. У него есть одна задумка. Главное, стойте насмерть, – наставлял нас тренер и при этом несколько раз очень изумлённо посмотрел на меня.

Всю жизнь до этого я пас телят, коров, иногда в ночное – колхозных лошадей. Его взгляд я расценил как особое доверие. Поэтому позволил себе спросить, мол, а что делать, если уж чересчур напористо начнут?