Альберт Макашов - Трагедия СССР. Кто ответит за развал

Именно женщины всегда были здесь застрельщицами сопротивления. Когда в 91-м году И. Н. Смирнова арестовали и держали в Кишиневе, женщины вышли на железную дорогу и перекрыли путь в молдавскую столицу. Снегур был вынужден выпустить Смирнова. Женщины же, осадив расположение 14-й армии, добились того, что начались переговоры министров иностранных дел Молдовы, России, Украины и Румынии. В истинном патриотизме приднестровских женщин я имел возможность убедиться и лично.

В 1992 году, к моменту нашего приезда, молдавские, а вернее - румынские подразделения перешли в двух местах Днестр и захватили плацдармы севернее Тирасполя. Стихийное сопротивление народа - жителей

Приднестровья (сначала вовсе без оружия, потом с охотничьими ружьями и, наконец, - с оружием со складов 14-й армии) и прибывших русских казаков -стабилизировало, насколько это было возможно, положение.

Почему я называю молдаван румынами? Да потому, что в 6 часов утра по местному времени в Кишиневе раздается румынский гимн: «Пробудись, румын!» Молдаване вслед за румынами считают себя потомками древних римлян, первыми перешли на латиницу, подняли над своей страной румынский триколор. Голубая мечта у этого народа - слиться с Бухарестом. Получив у Смирнова разрешение действовать, я вместе с полковником Матвеевым, бывшим рижским омоновцем, облазил все позиции приднестровцев. Взаимодействовал с Антюфеевым (МТБ).

Меня, генерала, тридцать шесть лет прослужившего в армии, более всего захватил настрой, дух противостоянию Снегуру, переполнявший все население, от мала до велика. Идешь по траншее, то и дело слышишь: «Генерал, лучше бы ты патронов принес, а еще лучше, если бы минометами и артиллерией поддержал!» Никто здесь не заставлял идти на передовую. Не было ни комиссаров, ни замполитов, ни священников. Откуда же в людях эта пронзительная любовь к Отечеству? Я много думал об этом. Видимо, это то изначальное чувство России, Родины, которое всегда было присуще народу нашему. И скажу, что никакой пропагандой, никакой черной агитацией чувство это не разложить, не сбить с пути, не убить веру. Дай Бог, чтобы всегда рядом со мной были такие люди, как приднестровцы!

Ежедневно докладывал Смирнову свои соображения, несколько раз выезжал вместе с президентом на рекогносцировку в районе плацдармов - в общем, занимался своим военным ремеслом. Смирнов очень внимательно выслушивал мои донесения, мгновенно все схватывал и отдавал распоряжения о выходе экскаваторов, бульдозеров, всей инженерной, всей землеройной техники, которая имелась в республике, на дооборудование окопов, блиндажей и реконструкцию ДОТов, построенных еще до начала Великой Отечественной вдоль побережья Днестра.

Игорь Николаевич Смирнов - человек, глубоко мною уважаемый. Работать с ним было легко и втоже время трудно. Трудно потому, что он не щадит ни себя, ни других. Он работал тогда на износ. Жестко, умно, хитро. Шла война, и Игорь Николаевич был Верховным Главнокомандующим для республики и ее армии. И это была действительно армия, состоящая из народа. Потому, кстати, она и победила. Окружение свое Смирнов подбирал сам. Плохие (мелочь) отсеивались, лучшие (глыбы) оставались вместе с ним до победы.

Однажды возвращались с рекогносцировки и одна из наших «Волг» забарахлила, так что ее пришлось оставить в районе Дубоссар. Вторую «Волгу» перегрузили настолько, что двух охранников пришлось даже посадить в открытый багажник. А Смирнов пересел с переднего сиденья на заднее, к окну, которое было обращено к Днестру, откуда постоянно велся огонь по всему, что двигалось. Меня он посадил в середину и распорядился, чтобы один из охранников снял бронежилет, сам прикрыл меня им, а на все возражения отвечал: «Генерал, ты у нас гость, мы за тебя отвечаем».

Первыми в России на помощь республике приехали казаки, целые ватаги, быстро окрепло и свое Черноморское казачье войско. Воевали крепко, часто бесшабашно. Но. окопы рыть не хотели. Отсюда потери. Казак - всегда патриот, но не всегда организован. К концу войны все встали в общий строй, и это - заслуга президента Смирнова, который не стеснялся ни в действиях, ни в выражениях.

14-я армия состояла из четырех дивизий. Одна дивизия - 59-я - с частями армейского подчинения на левом берегу. А три дивизии со всем вооружением - на правом берегу Днестра, то есть в Молдавии. Своим указом Ельцин распорядился все отдать Молдавии. То есть 14-я армия, о которой потом было столько разговоров, состояла практически из одной 59-й дивизии, инженерно-саперного батальона, вертолетной эскадрильи и нескольких других мелких подразделений бывшей армии. Вооружение трех дивизий Молдавия использовала в своих целях - вооружилась сама, вооружила своих сепаратистов, так называемых «волонтеров», - а полк новейших истребителей «МиГов», стоивших по тридцать миллионов долларов каждый, продала Америке для испытаний и расстрелов .