Андрей Паршев - Как России обогнать Америку

Кстати, в докладе говорят и о необходимости назначать в руководство правоохранительных органов людей, прежде никак не связанных с соответствующими ведомствами. Мы это проходили, все мы помним Бакатина, например. Предлагают формирование вооруженных сил на добровольной основе, а их численность сделать на уровне 400–500 тысяч военнослужащих, причем, я цитирую, «сотрудничество с Западом распространяется на предотвращение вооруженных конфликтов в Центральной Азии». Ну а дальше идут всякие частности.

В том же 2011 году Институт социологии РАН и российское отделение германского Фонда имени Ф. Эберта провели исследование «Двадцать лет реформ глазами россиян». Согласно полученным данным, только 10 % граждан России считают, что они выиграли от развала СССР. При том, что вдвое большее количество респондентов относят себя к проигравшим.

На мой взгляд, в действительности дела обстоят еще серьезнее. В частности, можно с уверенностью говорить, что среди тех 10 % респондентов, которые относят себя к выигравшим, достаточно много молодых людей. Они просто не представляют себе другой жизни, кроме нынешней, и имеют самые смутные представления о том, что происходило в Советском Союзе. Естественно, что они не могут противостоять той пропаганде, которой подвергались в течение всех последних 20 лет. Так что я думаю, что мы не сильно ошибемся, если поделим количество выигравших на два или три.

Правда, в докладе, я считаю, допущена методологическая неточность, когда респондентов спрашивали, выиграли они или проиграли от развала СССР. Их, скорее, следовало бы спрашивать о выигрыше или проигрыше в результате проводимых реформ. Потому что среднестатистический обыватель вряд ли может интеллектуально отделить последствия развала СССР от последствий последующих экономических реформ. Однако с учетом высказанных замечаний этот опрос по моим ощущениям вполне отражает реальную картину. В связи с чем возникает вопрос: почему власти ее игнорируют, когда заявляют о том, что либеральные реформы являются чуть ли не выбором нации? Скорее всего, дело в том, что они выражают интересы тех слоев населения, которые оказались в числе выигравших от этих реформ. Естественно, что речь идет об экономически мощных группах. В «демократическом» обществе, как известно, политику СМИ и политику госаппарата, как правило, определяют те, у кого есть соответствующие возможности. Они же получают поддержку со стороны сильных в экономическом отношении субъектов за рубежом.

Не этим ли объясняется, что наши власти в ближайшее время планируют полностью расстаться с госпакетами акций в четырех стратегических компаниях — Роснефти, ВТБ, Русгидро и Алросе? При этом видимость контроля за этими ключевыми активами будет поддерживать лишь существование такого института, как т н. «золотая акция».

В связи с этими планами у меня есть целый ряд вопросов. Во-первых: где мы возьмем еще одно государство, чтобы потом распродать его в ходе следующего кризиса? Второй вопрос: пресловутый бюджетный дефицит возник в результате проведения всей прежней экономической политики, которая была построена на первой приватизации. Так вот за нее кто-нибудь отчитался (я уж не спрашиваю, отсидел ли)? Вопросы это риторические, а значит они не требуют ответов. Только такой может быть естественная реакция на появившиеся сведения о начале второй волны приватизации.

Одним из аргументов сторонников второй волны распродажи заключается в том, что госсобственность управляется неэффективно. С чем действительно можно согласиться. Однако адекватной реакцией в таких случаях (если какой-то объект экономики управляется неэффективно) является не объявление распродажи, а выкидывание управляющих «впереди собственного визга». А вместо них надо брать других. Вот и все. Еще один популярный тезис о том, что смена собственника приведет к росту частных инвестиций в эти сектора экономики, также не выдерживает критики. Потому что не берется в расчет, что частным инвесторам потребуется также отдавать львиную долю прибыли этих предприятий.

Когда прибыльное предприятие меняет собственника с государственного на частного, то происходит одна простая вещь. Если раньше вся прибыль шла в доход государства, то после приватизации госбюджет получает лишь часть этой прибыли в виде налогов.

Правда, как нас уверяют, это якобы компенсируется ростом налогооблагаемой базы. То есть надежда только на то, что прибыль будет больше. Что отнюдь не факт в условиях продолжающегося кризиса. Пока не понятно, за счет чего можно добиться более высокой рентабельности. Конечно, частный собственник может выгнать на улицу часть персонала этих компаний. Вряд ли стоит ожидать, что в сырьевом секторе появятся какие-то революционные технологии, за счет которых удастся добиться существенного увеличения прибыли. Так что все, что нам рассказывают сегодня власти, — это все сказки про белого бычка. А на самом деле готовится очередной раунд «доразворовывания недоразворованного».