Отар Кушанашвили - Эпоха и Я. Хроники хулигана

Отар против людей мрачных; против людей, считающих день зарплаты главным днем в месяце; против самодовольных депутатских харь; против тех, кто на концертах ставит дискетку с фонограммой и делает вид, что умеет петь, – вот против чего смешной, сиволапый и блистательный парень Отар.

Я за то, чтобы сборная России по футболу начала выигрывать, за то, чтобы Алексей Панин перестал делить ребенка со своей женой Юлией. Я за то, чтобы кое-кто из руководства страны перестал говорить на блатном жаргоне. За то, чтобы Дуня Смирнова перестала делать вид, что она телеведущая и писательница. И за то, чтобы девушки перестали стесняться быть сентиментальными, а парни, которые бьют девушек, чтоб они сдохли.

Я бы никогда не выступил против Паши Воля, Мартиросяна, Урганта и компании, которые богаче меня в 50 раз. Значит, так тому и быть.

Я бы никогда не выступил против парней, одареннее меня, и людей, которые работают круглые сутки, например, Малахова и Нагиева, хотя я ничего не понимаю из того, что они делают.

Как бы я хорошо ни отзывался об артисте, делать этого ни в коем разе нельзя, если речь, конечно, не идет о человеке такого масштаба, как Стиви Уандер или – в наших палестинах – о Валере Меладзе, у которых есть и профессионализм, и самоирония. К остальным нашим артистам относится поговорка, коей меня кормили в армии: «Куда солдата ни целуй, все равно получишь х*й!» Ибо артисты наши: а) неблагодарные существа; б) существа с обледеневшим и отсутствующим напрочь интеллектом.

Я написал книгу, которая пародийно называется «Я», подзаголовок у нее «Отчаянная публицистика». Артисты мало того не поймут, каким слогом она написана (для этого нужно уметь писать хотя бы «маму» и «раму» без ошибок, а они этого не умеют), но самое смешное, что никто даже не поймет, хвалил я их или ругал. А все потому, что 99 человек из 100 в нашем шоу-бизнесе – это инфузории-туфельки. Я пытался подойти к ним с любого боку: пытался с ними дружить, пытался помогать, пытался понять их… Но как можно понять тараканов?

Я думаю, что мама Игорька Сорина, эссе о котором я включил в книгу, всплакнет.

Моя любовь к ее сыну и к ней, мужественно перенесшей трагедию, очень явственна. Я написал текст, из которого видно, как Игорька сейчас не хватает. Я не верю в мистику, в переселение душ, не верю в эту вашу х*йню, когда главные люди страны стоят в храмах со свечкой, но я верю в силу слова. Я верю, что мама прочтет эссе и помолодеет лет на 20.

Из тех артистов, которые до сих пор живы, в книге был очень сложный текст про Аллу. Она его уже прочла и передала мне через Филиппа Киркорова, что этот материал – лучший, который о ней был написан. Хотя текст далеко не благостный и не комплиментарный. В нем писано, что «поздняя Пугачева» – это совершеннейший кошмар, потому что короля, как известно, играет свита… А свита у нее, мягко говоря, ужасная. Знаете, я дружу со старшим братом Максима Галкина – Дмитрием. Он бизнесмен и удивительнейший парень. И я пообещал Диме, что перестану ерничать по поводу его брата, потому что Максим очень болезненно переживает критику. Я дал слово, но в этом тексте я просто не смог сдержаться, потому что невозможно не считать песню «Кафешка» позорящей величайшую артистку страны. Ее последние песни немыслимо низкого качества, за исключением «Приглашение на закат».

Публичные деяния Галкина и Пугачевой в виде ведения концертов – это кошмар. Я ушел из конферанса, понимая, что уступаю молодым: я стал не таким молниеносным, не таким находчивым в общении с залом. Но я оставил жанр в рассвете лет, не ради того, чтобы видеть это надругательство над ним – невыносимо бездарный конферанс Галкина и Пугачевой в Юрмале. Я так вел концерты в первый год своей карьеры.

Сочетание Галкина и телевизионных программ вызывает у меня рвотные судороги. За день он получает больше денег, чем все жители Бишкека вместе взятые, поэтому Максим должен быть сочетанием Ларри Кинга и Эроса Рамазотти. Но то, что я вижу в его исполнении, это больше похоже на выпендривания Отарика в шестом классе средней школы. Мне интересно понять: ему самому нравится то, что он делает? Если да, то нам всем п*здец.