Николай Стариков - Как предавали Россию

Твердый ответ на попытки вмешательства приводит к всплеску патриотизма. Этот благородный порыв русских людей газета «Колокол» назовет «сифилисом». Она рассказывает о мифических зверствах русских солдат, забывая упоминать преступления польских повстанцев-партизан. Картинки со свирепыми монголоидными казаками тут очень кстати. Ведь поляки якобы сражаются за общеевропейское дело.

Стремясь получить максимальную поддержку западного сообщества, польские повстанческие лидеры еще в 1830 году выпустили Манифест, в котором объявили целью своей борьбы вовсе не простое отделение от России. «Не допустить до Европы дикие орды Севера», «защитить права европейских народов» — вот для чего, оказывается, восстала польская шляхта. Русские — нецивилизованные азиаты, а убийство русских солдат — благородное, праведное дело. Однако напрасно извергал чудовищную ложь «Колокол». Не предоставив полякам никакой военной помощи, европейцы во главе с Англией лишь попытались оказать на Россию дипломатический нажим, потребовав прекращения боевых действий и многих других уступок. Однако, памятуя о своих потерях в последней войне, складывать головы своих солдат за польскую независимость никто не спешил.

Борьба продолжалась более года, пока наконец не были ликвидированы все повстанческие отряды. Решающую роль в этом сыграл генерал-губернатор М. Н. Муравьев. Его быстрые и решительные меры были поддержаны всем русско-литовским населением края. Однако в историю благодаря герценовскому «Колоколу» он вошел как Муравьев-вешатель, хотя по сравнению даже с самими повстанцами смотрелся весьма либерально. Конечно, польские эмигранты, Герцен и европейская печать кричали о «зверствах Муравьева». На самом деле он казнил лишь террористов, захваченных на месте преступления, либо повстанцев, уличенных в зверстве над русскими ранеными.О выколотых поляками глазах и отрезанных ушах, понятно, никто в Европе не писал, хотя, как и на всякой войне, обе стороны конфликта не были святы. Ведя, по сути, партизанскую борьбу, повстанцы убивали всех, кто, по их мнению, сотрудничал с оккупантами. Вспомните наш собственный опыт во время гитлеровского нашествия, и тогда далекая эпоха польского восстания станет понятнее и страшнее.

А факты тем не менее таковы: в Вильно Муравьевым было казнено всего 40 человек, убивших куда больше мирных жителей. Сопоставить цифры очень легко. Когда через 60 лет, в 1924 году этот край отошел к Польше, Виленский окружной суд в период с 1926 по 1933 год (в мирное время!) приговорил к смертной казни около 100 человек, то есть почти в два с половиной раза больше, чем Муравьев. И никто при этом о польском «варварстве» не кричал! Надо отметить, что плохо вооруженные и отвратительно управляемые повстанцы понесли в войне огромные потери — около 30 тысяч человек. Русские потери — около 4 тысяч солдат и офицеров. С такими относительно малыми потерями нам удалось погасить очаг очередной смуты внутри страны. Показательно также и отношение царского командования к этой «операции»: боевых отличий воинским частям за усмирение мятежа не присуждалось!

Политические же последствия были для поляков еще более печальными: Царство Польское было наименовано Привислинским краем, а со сменой названия были упразднены последние остатки местной автономии.

Теперь главное внимание правительства было приковано к дипломатическому фронту. Решением внешнеполитических задач по поручению императора занялся министр иностранных дел князь А. М. Горчаков. Вскоре после своего назначения он направил российским дипломатическим представителям депешу, в которой были изложены основы внешней политики России на ближайшее время. Их смысл сводился к тому, что Россия на некоторое время воздерживается от активного участия в европейских делах, собираясь с силами после понесенных потерь. Одна из фраз депеши Горчакова стала знаменитой: «Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, она сосредотачивается».

В циркуляре также говорилось, что Россия более не связывает себя прежними договорами и вправе действовать совершенно свободно. Наконец-то пелена Священного союза упала с русских глаз! Впервые Россия взглянула на мир «трезвыми» глазами и стала искать пути выхода из международной изоляции, куда она так неожиданно для себя попала. Действуя аккуратно и тонко, Россия все время вставляла шпильки своим основным недругам и искала новых друзей. Во время Гражданской войны в США Англия и Франция оказывали поддержку рабовладельческому Югу. Россия в такой ситуации, напротив, выражала сочувствие борьбе Севера. В 1863 году две эскадры русского флота прибыли в Нью-Йорк и Сан-Франциско, где были восторженно встречены населением. И хотя непосредственная цель экспедиции заключалась в возможной организации крейсерства в случае новой агрессии Англии и Франции против России (в связи с польским восстанием), тем не менее президент Авраам Линкольн оценил проявленную поддержку. Для нас же дружба с молодой зарождающейся сверхдержавой могла хоть как-то уравновесить английскую и французскую «нелюбовь» к нам. Правда, даже они не могли себе представить, какие неожиданные плоды сорвет Америка от дружеского расположения России. Чтобы не разбрасывать свои силы и округлить азиатскую границу, правительство решило отказаться от владений России в Северной Америке и за денежное вознаграждение уступило их соединенным Северо-Американским Штатам. Сумма была для бюджета смешная — 7,2 миллиона долларов, главное было заручиться дружбой и поддержкой заокеанской державы. С высоты XXI века решение русского императора может показаться скоропалительным и поспешным. Но если вспомнить о подорванной военно-морской мощи России и, как следствие, невозможности удерживать эти области в случае конфликта с «союзниками», то начинаешь понимать царскую логику. Дело в том, что царствование Александра II дало нам огромные территориальные приобретения. Уже в то время Россия не могла все это переварить! По Айхунскому договору, заключенному с Китаем в 1858 году, к России отошел весь левый берег Амура, а Пекинский договор 1860 года отдал нам и часть правого берега между рекой Уссури, Кореей и морем. С тех пор началось быстрое заселение Амурской области, стали возникать одно за другим различные поселения и даже города. И это еще не все: в 1875 году Япония уступила не принадлежавшую еще России часть Сахалина взамен Курильских островов. Для освоения всего этого нужны были люди, средства и войска. До Америки все это не доходило — ресурсов просто не хватало, а в случае войны англичане заполучили бы «русскую Америку» быстро и практически без борьбы. Отдавая Аляску американцам, мы сами получали с «паршивой американской овцы» клок шерсти и, что самое главное, не отдавали его британцам.