— Значит, к денежным кризисам вы прямого касательства не имели. А к такой операции, как залоговые аукционы?
— Всячески это дело поддерживал. Во-первых, это был решительный шаг в приватизации, в формировании класса эффективных собственников. Во-вторых, это давало значимые средства в бюджет, который в них остро нуждался.
— Другая версия — делалось это ради спасения власти Ельцина.
— Возможно, и это учитывалось, но не на первом месте. Главное было обеспечить формирование эффективного собственника как можно быстрее. Эффективный собственник не тот, кому подарили, а тот, кто купил.
— При этом вы тогда представляли, что банкиры платят за собственность не своими, а бюджетными деньгами?
— Частично. Думаю, это приемлемая плата за мир между социальными группами. Абсолютно нормальная вещь. Ничего страшного. Допускаю, что в организации каких-то аукционов были ошибки, но сама идея чиста. Нельзя забывать еще и о том, что она сильно трансформировалась в ходе обсуждения в правительстве, а потом в парламенте. Одно дело, как она задумывалась, другое — как вошла в принятые документы. А что реально получилось в жизни — третье.
— Помнится, вас обвиняли в развале оборонки и, взять поуже, авиационной промышленности…
— Да, и в правительстве были непростые дискуссии, и в Думу на ковер не раз вызывали, и в Совете безопасности жесткие вопросы задавали. Но дело ведь не только в том, что в бюджете денег не хватало. Главное, что в таком объеме, как в СССР, в военной промышленности не было необходимости. Помню, где-то в середине 90-х годов мы с Черномырдиным и губернатором Омской области Полежаевым летели на вертолете. Видим: площадка завода вдаль до горизонта уставлена танками. Что с ними делать? Танк в современной войне — это идеальная мишень. Они в таком количестве в принципе не нужны. Значит, стоит вопрос: сохранить все шесть заводов, которые есть, или оставить два лучших? Вот, к примеру, завод по производству атомных подводных лодок в Северодвинске — лучший в мире, до сих пор работает. Я ездил на «Звездочку», слетал в Нижний Новгород, посмотрел, понимая, что на всех у меня денег точно нет. Но когда в Северодвинске я увидел, какой там народ, какой гендиректор, для меня, неспециалиста, было абсолютно очевидно, что этот завод надо сохранить.
Парад последний по телевизору видели? Там по Красной площади ехали как раз те изделия, которые начали производиться в 90-е годы. В 2010 году завершилось начатое в 1993 году строительство первой российской многоцелевой атомной подводной лодки «Северодвинск». В 2007 году спущена на воду новая стратегическая подводная лодка «Юрий Долгорукий», заложенная на «Севмаше» в 1996-м.
По авиационной промышленности. В СССР существовали «Туполев», «Ильюшин», «Антонов», «МиГ», «Сухой» — ни одна страна в мире не имела такого количества авиастроительных объединений, которые полностью производят все, начиная от стойки шасси и кончая средствами слежения. Скажем, построили в Ульяновске цех по окраске самолетов, куда влезал самый большой туполевский бомбардировщик. Единственный цех на всю страну. Зачем еще где-то строить второй такой же? Упадок закладывался до нас. Невозможно в одной стране иметь одновременно столько заводов с полным производственным циклом. Никакая экономика этой нагрузки не выдержит.
Сегодня делают «Суперджет». Дай бог, доделают. Спасибо Погосяну. Не надо второй «Суперджет» делать в другом месте… Я не вижу упадка сейчас в авиационной промышленности. Мы не делаем дримлайнеров. Ничего, будем покупать. Сделать все от начала до конца ни одна страна не может, даже Америка. Что-то в Японии покупает, что-то у Франции. На весь мир четыре компании, которые имеют в своем составе все — от КБ до сборочного производства. А мы в СССР на одну страну пять независимых авиапроизводителей имели!
— К либерализации экспорта оружия тоже руку приложили, «росворов» изничтожили…
— При мне было реформировано внешнеторговое объединение «Росвооружение». Долгое время оно оставалось монополистом в поставках военной техники за границу, но после длительной и жесткой дискуссии предприятия ВПК получили право самостоятельно выходить на внешний рынок. Наиболее продвинутые стали не просто поставлять свою продукцию в другие страны, но и открывать дочерние предприятия за рубежом.
— С угольной промышленностью тоже правильно поступили, слегка кастрировав?
— Вряд ли бы вы задали подобный вопрос леди Тэтчер, осуществившей задолго до нас успешную реформу этой отрасли, — дама! Но ситуация у нас была схожей. Реформирование угольной отрасли имеет особое значение — и в силу ее места в экономике, и с учетом традиционно высокой политической активности шахтеров. Отрасль сводила концы с концами только за счет бюджетных дотаций. Наряду с хорошо оснащенными рентабельными предприятиями работали технически устаревшие и убыточные шахты с ужасающими условиями труда. В этом я убедился, когда в 1993 году вместе с Гайдаром побывал на шахтах Воркуты и Ростова. До сих пор где-то сохранилась фотография Егора — лицо, перепачканное антрацитовой пылью. 80 процентов предприятий влачили жалкое существование. То есть первая статья расходов бюджета тогда — на оборонку, вторая — дотации угольной отрасли.
Читать дальше
