Лев Вершинин - Россия, которую мы догоняем

Каким путем принял решение идти Киев, известно. А в итоге МВФ умыл руки, — дескать, не слушаете и не надо, — население все равно нищает и озлобляется, а мировой кризис далеко не угас, и чтобы хоть как-то держаться на плаву, рекомендации МВФ, опять-таки все равно, придется выполнять. Потому что иначе будет еще хуже. Но выполнять в ситуации, когда кредита доверия уже нет, а положение сложно назвать прочным.

Итоги неутешительны.

Не решившись рубить кошкин хвост сразу, команда «регионалов» все равно не выполнила (и не могла выполнить) то, на что надеялись избиратели. То есть, чтобы счастье было всем и никто не ушел обиженным. А сейчас, когда принятия тех же самых мер уже не избежать, но страна кипит, подобно котлу, цена окажется куда более высокой, нежели в начале славных дел. А тут еще и происки Запада.

После первой, довольно жесткой (по китайским меркам), но короткой (всего одна строка) реакции агентства «Синьхуа» на речь г-жи Клинтон в Дакаре последовала долгая пауза, впоследствии оборвавшаяся чем-то, похожим на рычание: «Пусть Вашингтон не надеется, что ему удастся вбить клин между Китаем и Африкой», на что Госдепартамент США, тотчас подхватив пас, парировал: «Нам сложно понять, что имеет в виду Китай и вообще каковы причины его раздражения».

Что, как говорил в таких случаях Владимир Ильич, формально правильно, а по существу — издевательство.

На самом деле проникновение Китая на Черный Континент для американских политиков — фактор более чем раздражающий. По мнению практически всех специалистов, увлекшись в конце ХХ — начале XXI веков «продвижением демократии» с целью «взять на поводок» сперва Восточную Европу, затем Афганистан, Ирак и, наконец, Ближний Восток с Магрибом, янки очень долго не обращали внимания на тот факт, что Пекин понемногу укрепляет свои «африканские» позиции. И не просто так, а по-умному. Делая упор на проникновения в страны, богатые природными ресурсами — в первую очередь (как Экваториальная Гвинея, Ливия и Судан) нефтью и газом.

По данными «Файнэншл таймс», «это стратегическое решение было принято руководством КНР еще в начале 1990-х годов, когда советское влияние в Африке пошатнулось и стало возможным проникнуть в регионы, ранее бывшие под контролем русских». Тем паче, что, «по мнению США, эти страны и так были у них в кармане». В итоге уже в 2006-м объем торговли между КНР и Африкой составил рекордные 40 миллиардов долларов, а через пять лет, к 2011-му, вырос вчетверо, причем только объем прямых инвестиций КНР в 50 африканских стран по итогам 2011 года достиг 15 зеленых миллиардов. Более того, уже в 2007-м Китай, обогнав США, стал крупнейшим торговым партнером Африки, и темнокожих лидеров можно понять: в обмен на доступ к ресурсам — нефти, газу, цветным и черным металлам, древесине и плодородной земле — Пекин предлагает громадные, очень дешевые (много дешевле американских и МВФ) и долгосрочные кредиты.

Неудивительно, что лет пять назад отношения Вашингтона с Пекином начали понемногу накаляться. Внешне все выглядело, что называется, тип-топ, но «арабская весна» плюс привходящие моменты типа ее репетиции в Кот д’Ивуаре, а также «добровольный» развод Северного Судана с Южным дали интересный побочный эффект: куда бы ни приходила «демократия», победившие герои освобождали народ, помимо прочего, и от договоров с китайцами. По странной случайности передавая все вкусности новым заокеанским партнерам. И в какой-то момент — после Судана, но особенно, после Ливии — это стало достаточно болезненно. В Чжуннаньхай поняли, что лишать Поднебесную жизненно необходимых ей ресурсов начали всерьез и навсегда, — и огрызнулись.

В первую голову пошла на спад кривая двусторонней торговли — что вызвало (по древнему принципу «А нас-то за что?») обиженное недоумение в Вашингтоне. Затем китайские дипломаты устремились в столицы небольших, но богатых стран вроде Экваториальной Гвинеи, предлагая, помимо новых, на еще лучших условиях кредитов какие-то (подробностей пресса не сообщала) «гарантии стабильного развития». И мало у кого есть сомнения в том, что огромное, без полагающихся предупреждений состоявшееся турне г-жи Клинтон по Африке — Сенегал, Уганда, Южный Судан, Кения, Малави, ЮАР, Нигерия, Гана и Бенин — было ответом Китаю.

То есть официально декларировалось — и обильно обсуждалось в американской прессе. — что причиной «большого полета» стала «обеспокоенность Вашингтона укреплением позиций в Африке исламских экстремистов», но обмануть это никого не могло. По самым разным причинам. Во-первых, не секрет, что эти самые исламисты, пробужденные «арабской весной», действуют в дивной симфонии с Заокеаньем, услужливо исполняя все прихоти Дома и Холма. Во-вторых, то небольшое количество «непослушных», которое все-таки есть, не имеет никакого отношения к странам, куда помчалась старая леди: куда логичнее было с этой целью навестить «зараженные» районы (Ливию, Мали), но как раз они ее на сей раз не заинтересовали. И самое главное, уже после первого публичного выступления старой Хилли в Дакаре стало понятно, что никаких исламистов Вашингтон не боится, а вот китайцев очень опасается.