Дмитрий Рогозин - Враг народа

Штаб ликовал. Удача вдохновляла. Начальство смущало только одно обстоятельство — Аушев вернулся с новой запиской с требованиями Шамиля Басаева к Кремлю, которые в штабе сразу сочли невыполнимыми. Вот ее текст:

«От раба Аллаха Шамиля Басаева Президенту РФ В. В. Путину Владимир Путин, эту войну начал не ты. Но ты можешь ее закончить, если тебе хватит мужества и решимости Де Голля.

Мы предлагаем тебе разумный мир на взаимно выгодной основе по принципу: «Независимость в обмен на безопасность».

В случае вывода войск и признания независимости Чеченской Республики Ичкерия, мы обязуемся:

• не заключать ни с кем против России никаких политических, военных и экономических союзов,

• не размещать на своей территории иностранные военные базы, даже на временной основе,

• не поддерживать и не финансировать группы или организации, ведущие вооруженные методы борьбы против РФ, находиться в единой рублевой зоне, войти в состав СНГ.

• Кроме того, мы можем подписать ДКБ, хотя нам более приемлем статус нейтрального государства.

• Также мы можем гарантировать отказ всех мусульман России от вооруженных методов борьбы против РФ, как минимум на 10–15 лет, при условии соблюдении свободы вероисповедания (что, кстати, закреплено в Конституции РФ).

Мы не имеем отношения к взрывам домов в Москве и Волгодонске, но можем в приемлемой форме и это взять на себя.

Чеченский народ ведет национально-освободительную борьбу за свою Свободу и Независимость, за свое самосохранение, а не для того, чтобы разрушить Россию или ее унизить. Будучи свободными, мы будем заинтересованы в сильном соседе. Мы предлагаем тебе мир, а выбор за тобой. Аллах акбар!

Записка была немедленно отправлена в Москву для экспертизы и принятия по ней решения. Но по настроению моих телефонных собеседников из президентской администрации я понял, что они не знают, что с ней делать. Более того, в штаб поступила просьба скрыть сам факт существования записки и требований, изложенных в ней.

Это была еще одна глупость. Записку из здания школы выносил опальный ингушский лидер. Он читал записку и в случае необходимости мог подтвердить ее содержание. Зачем тогда нужно было его скрывать?

Во вторую бессонную ночь я поехал к месту, где располагался мой приятель, депутат Михаил Маркелов. Опытный журналист, облазивший все «горячие точки», перезнакомился с осетинскими милиционерами и устроился со своим верным другом и продюсером съемочной группы Андреем Крыловым и моим помощником Александром Кузнецовым в штабе республиканского МВД. Все предыдущее время с помощью sms — коротких сообщений, посылаемых по мобильному телефону — мы постоянно поддерживали друг с другом связь, обмениваясь последней информацией.

Мы оба чувствовали приближение развязки. Общительный, легко вступающий в контакт с людьми, Михаил установил доверительные отношения с представителями осетинского ополчения и казаками, которые снабжали его бесценными сведениями об обстановке в городе и вокруг школы. Вскоре мы распрощались, и я вернулся в оперативный штаб.

Не прошло и пары часов, как Михаил прислал новый sms: «Нужно срочно встретиться». Время было семь утра. Наступил третий день ожидания развязки.

Через пять минут Маркелов уже взлетал по лестнице оперативного штаба. На одном выдохе он сообщил, что в сопровождении казаков ему удалось ночью подползти к зданию школы на расстояние всего нескольких метров и остаться совершенно незамеченным. Он слышал, как в школе приглушенно разговаривали боевики, видел, как несколько террористов вышли из здания, чтобы проверить зажигание стоявших рядом «легковушек». Так же незамеченным им удалось ретироваться.

Полученные сведения нужно было срочно довести до силовиков. Если ко входу в школу удалось подобраться тележурналисту и депутату, то уж бойцы спецназа легко смогут повторить тот же трюк.

На третьем этаже штаба мы нашли прокурора Сергея Фридинского и старшего офицера «Альфы». Михаил повторил свой рассказ, разложил на столе карту местности и указал на ней скрытые подходы к школе. Офицер ФСБ поблагодарил нас и побежал искать свое руководство.

Напряжение в штабе росло от часа к часу. Дзасохов метался по кабинету, переживал, чувствуя свою беспомощность.

Неожиданно на мобильном Теймураза Мамсурова раздался сигнал вызова. Из школы звонили его дети. Теймураз даже не успел узнать, как они себя чувствуют, как трубку взял кто-то из боевиков. Он предостерег осетинского спикера от организации штурма школы, сказал, что дети Мамсурова умрут первыми, требовал, чтобы родственники остановили силовиков. Судя по всему, мое предположение о стремлении боевиков прикрыться от спецназа «живым кольцом» родственников заложников оказалось верным.