Анатолий Кузнецов - На «Свободе». Беседы у микрофона. 1972-1979

Они не знают, прежде всего, совершенно не знают того особого вида страха, под прессом которого человек в Советском Союзе находится буквально с ясельного возраста, страха, угнетающего нервную систему, а с нею и весь организм в целом. Далее, они не мордуются так, как советские люди, на работе, а затем в погоне за тем, чтобы что-то достать. Они гораздо менее подвержены «ошибкам», как некоторые врачи именуют состояние, когда все существо человека хочет одного, а вместо этого вынуждено делать другое. Это страшные катаклизмы для организма, и если они систематичны, то разрушают его как систематический артиллерийский обстрел. «Хочу!» Нет, нельзя! Делай то, что «не хочу», что, может быть, «ненавижу». Западному человеку совершенно неведомы многие и многие психопатологические разрушители организма, которые при советском образе жизни введены в норму.

Больше психологической уравновешенности, больше естественности, больше хорошего настроения — каждый согласится, что это важнейшие факторы для здоровой и долгой жизни, не так ли? Но это одна сторона дела.

С другой стороны — питание. Как говорится, наше тело есть то, что мы едим. Здесь разница между жителем, скажем, Москвы и жителем Лондона еще более разительная.

Когда я однажды в открытке из Лондона написал матери в Киев, что вот, в январе сижу и ем арбуз, то советская цензура, по-видимому, эту открытку изъяла, не дошла открытка. Я попробовал написать это еще раз, и еще, и еще — совершенно верно, ни одна из подобных открыток не пропускается.

Я написал, что помидоры и огурцы в Англии есть свежие в продаже круглый год, как и салаты, как виноград, как и дыни, в общем — все; здесь не знают понятия сезона или, чтоб быть совсем точным, почти не знают. Черешня вот почему-то бывает только весной и летом, зимой вроде нет. Остальное, по-моему, есть все круглый год, с той только разницей, что летом клубника местная и стоит дешево, а зимой клубника из Австралии или другой страны Южного полушария и стоит в два раза дороже. В два раза дороже, но только и всего. Ну, этого я мог бы и не писать — не дошло, конечно. По-видимому, такие вещи советской почтовой цензурой относятся под рубрику страшной подрывной пропаганды.

Я уж самым простым образом написал, что поскольку, вот, Лондон стоит на пересечении путей, со всего света сюда попадают продукты, даже из Киева — вот, вчера купил в магазине банку киевских кабачков в томате. И это письмо не дошло. Грешным делом подумал: неужели в киевских магазинах нет уже и кабачков в томате? И киевлянам нельзя знать, что они продаются в Лондоне? Так или иначе, на все дотошные вопросы матери типа «Чем ты там питаешься?» — вопросы такие естественные и для любой матери первостепенные, я так за все девять лет моей жизни в Лондоне и не могу пробиться к ней с ответом. Потому что ответы эти с пропагандно-политической точки зрения, видимо, странны, что ли.

Да, любой англичанин и летом и зимой имеет на столе свежие салаты, всевозможную зелень. Помидоры, огурцы, редиска, цветная капуста, всевозможные петрушки, репки, артишоки, сельдерей, зеленый лук и так далее, и так далее, даже молодая картошка здесь есть круглый год, потому что она везется постоянно из самых разных частей света, и вы, скажем, в декабре или феврале можете купить старую картошку, а можете и молодую и в том же декабре или феврале возвращаетесь с покупок точно с такой же зеленью в корзине, как и в июне или августе.

Представьте себе овощной… нет, не магазин, а овощной ряд на советском рынке, «колхозном» рынке, как их официально называют, а на самом деле-то как раз антиколхозном, частно-приусадебном, ибо продается там не то, что выращено в колхозе, а то, что люди сами вырастили, несмотря на колхозы, — так вот, представьте себе такие овощные ряды в начале осени на самом богатом рынке, далее прибавьте сюда те же ряды в начале весны и лета и в разгар лета, то есть так, чтобы были и редиска, и помидоры, и яблоки, и дыни, и арбузы, и виноград, и тыквы; теперь добавьте сюда горы апельсинов и мандаринов, а также ананасы, манго, бананы, коксовые орехи и еще десятки таких плодов, которые вообще видишь в первый раз, — и тогда вы сможете (и то весьма приблизительно) вообразить себе один из бесчисленных лондонских овощных рынков в любую пору года. В любую пору года, подчеркиваю, ибо лондонские овощные рынки выглядят совершенно одинаково что в январе, что в мае, что в сентябре.

Первое время я ходил на эти рынки как на выставки. У меня кружилось в голове. Это изобилие, казалось мне, могло только присниться. Может быть, перу Гоголя было бы под силу описать это.