Владимир Рекшан - Кайф

На совести Вовы Поноса и особо выдающаяся встреча с Марылей Радович и приехавшей с ней на гастроли группой Тест. Этот добрый малый арендовал на ночь плавучий разухабистый кабак Корюшка. Но Санкт-Петербург, Марылю и Тест по ресторанным правилам следовало закусывать. Сто ресторанных посадочных мест по семь рублей. Деньги собрали, передали в Корюшку, и там на семьсот рублей обещали нарубить салатов и наквасить капусты.

Гости начали съезжаться к одиннадцати, и приехало нечесаных любителей изящных искусств под салат и капусту человек пятьсот, которые, отодвинув столы, повалились на пол. Полякам обустроили кабинет, Санкт-Петербург грохнул ритм-блюзовской увертюрой - и веселье завертелось. Марыля Радович, звезда все-таки европейского класса, посматривала на валявшихся рок-н-ролльщиков и кайфовальщиков с неподдельным интересом, не предполагая, должно быть, увидеть подобное на чопорных невских берегах.

Тесту тоже захотелось покрасоваться перед любителями изящных рок-н-ролльных искусств, и они после увертюры Петербурга вдарили по джаз-року. Выдающаяся встреча проходила на втором этаже Корюшки, и сцена находилась возле лестницы. В начале первого, когда Тест уже вовсю шуровал в упругих дебрях джаз-рока, а любители изящного, словно древнеримский легион опившихся наемников, кровожадно кричали в наиболее упругих тактах хромого пятичетвертного размера, в начале первого по лестнице поднялось, довольно одинаково одетых, - только один зачем-то нахлобучил мотоциклетный шлем - с десяток крепеньких ребят, предложивших посредством пресловутого мегафона, чтобы Тест, Марыля, Петербург и валявшиеся на полу легионеры, чтобы быстро-быстро, десять минут на все дела, иначе...

Иначе говоря, Корюшка трудилась по закону до курантов и в Корюшке, видимо, оценили внешность и шепелявость Вовы Пеноса, а оценив, решили, что почему бы не взять те семьсот рублей, которые он с таким рвением навязывал.

Гости приехали к одиннадцати, в двенадцать Корюшка закрывалась, и ее умные работники вызвали наряд, дабы укротить разошедшихся клиентов.

- Ресторан закончил работу. Па-прашу!

У барабанщика Теста, что никак не мог съехать с хромого пятичетвертного размера, конфисковали барабанные палочки.

Поляки ничего не поняли, но поняли, что надо быстро-быстро уходить и ушли...

Куда только не заносило Санкт-Петербург с осени семьдесят первого по весну семьдесят второго! Неведомым вывихом судьбы мы оказались в клубе Сталепрокатного завода, куда нас сосватал толстозадый черноокий негодяй Маркович - еще один из пост-арсентьевской плеяды. В предновогоднее утро пришлось Санкт-Петербургу выступать ранехонько в жилищно-эксплуатационной конторе. Клуб Сталепрокатного завода осуществлял, кажется, шефство над жилконторой, и мы там музицировали при гробовом молчании и под ненавидящими взглядами двух десятков окрестных дворников и непроспавшихся сантехников.

Из клуба Сталепрокатного завода Санкт-Петербург довольно быстро выперли, а Маркович стырил у нас остродефицитный басовый динамик 2-А-11 и чуть не стырил пару еще более дефицитных динамиков 2-А-32. Пришлось ловить черноокого и угрожать убийством.

Нищенствуя и мыкаясь по случайным зальчикам и концертам, мы сдружились с такими же горемыками из рок-группы Славяне Юрой Беловым, Сашей Тараненко, Женей Останиным и Колей Корзининым. Сплотило же нас в группу музыкальных злоумышленников совместное концертирование на вечере в Университете, с которого пришлось убегать в пожарном порядке. Славяне были ребята славные и веселые, а с такими горемычничать в самый раз.

Наступали новые времена. Короток все же был до поры век кайфовальщика и рок-н-ролльщика - с первого по пятый курс. Диплом для большинства становился перевалом, преодолеть который представлялось возможным, лишь отбросив все лишнее, и среди лишнего оказывался рок. За перевалом начиналась цветущая долина зрелости, отцовства (или материнства) и подготовка к штурму иных, более сложных служебных вершин.

Наступали новые времена. Рок уже размывал вузовские дамбы, уже появились отчаянные, лепившие из рока жизнь, делавшие его формой жизни, роком-судьбой, шедшие на заведомое люмпенство, ставившие на случайную карту жизни, не зная еще какая масть козыряет в этой игре. Кое-кто, уже докайфовался до алкоголизма, появились свои дурики, шизики, крезушники с тараканами в извилинах. Многие, правда, играли в дуриков и шизиков -- ух, эта веселая игра! Кое-кто уже поигрывал с транквилизаторами, торчал на анаше. Нет-нет, да и звякал среди кайфовальщиков шприц. Нет-нет, да пропадали в аптеках всякие-разные таблетки. Но это все было так - легкие тучки на горизонте..: