Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

Люди из «Демроссии» начали немножко понижать градус. А мне охранник Попова привез бумагу с инструкциями. Она у меня до сих пор есть, это записка Бурбулиса Горбачеву, что на Старой Площади жгут документы, и у Попова есть возможность это остановить. Просим вашего решения. И Горбачев подписал: «Согласен. Горбачев». И я с этой бумагой на грузовик, говорю: «Дорогие друзья, чего вы здесь? На Старой Площади уничтожаются документы. Пойдем, окружим, чтобы никаких документов не вынесли. Сохраним для истории, для того, чтобы разобраться…»

Рядом оказался Хазанов, я как раз тогда с ним познакомился. Он говорит: «Слушай, дай посмотреть». Я ему даю эту записку. Читает: «Правда! Здесь резолюция Горбачева». И народ разворачивается — и на Старую Площадь. И мы тоже туда, на Старую Площадь, организовываем живую цепь. Окружили весь комплекс людьми.

Подъехал Севастьянов Женя [15] Евгений Севастьянов — в дни путча генеральный директор департамента мэра Москвы. , и мы с этой запиской пошли туда, внутрь. Часа полтора уговаривали управляющего делами (тогда Кручинов был). В конце концов Женя говорит: «Если вы нам сейчас не дадите радио, вон, посмотрите, что на улице, мы их перестанем останавливать, и они все здесь разнесут вдребезги, пополам».

Нас провели туда, откуда проводились местные трансляции, и Севастьянов произнес двухминутное обращение к сотрудникам: «Значит так, принято решение о закрытии здания, всем освободить помещение. Кто в течение полутора часов не освободит, будет арестован». И народ оттуда сиганул! Причем сиганул не только народ, но и охрана. Комплекс-то огромный. Где-то часов от семи и до трех часов ночи мы занимались тем, что расставляли милицейские посты на всех зданиях. К трем часам работу закончили и закрыли ЦК.

Потом снимали памятники. В субботу. В воскресенье были похороны. Свердлова снимали. Вспомнили, что по ходу движения этой колонны Калинин стоит. Сняли Калинина.

Ну, а дальше все, дальше пошла рутина».

«Доверие к «МЕНАТЕПу» не было подорвано, — победно напишут Ходорковский и Невзлин в «Человеке с рублем». — За памятную всем неделю открыто еще 18 счетов на 15 миллионов долларов».

Весной 1992 года 28-летний Михаил Ходорковский вошел в правительство Гайдара. Он был назначен председателем Инвестиционного фонда содействия топливно-энергетической промышленности.

«Мы разработали инвестиционную программу под названием «Весенние действия», направленную на привлечение негосударственных средств в развитие топливно-энергетического комплекса», — рассказывал он в интервью «Аргументам и фактам» в 1992 году. [16] Это интервью упоминается в книге Ходорковского и Невзлина «Человек с рублем».

Деньги собирались вкладывать в оборонные предприятия, переходящие на выпуск оборудования для нефтяной промышленности, строительство жилья для нефтяников и акционирование нефтяных месторождений. Всего около 50 миллиардов рублей.

Правительство программу одобрило, а Ходорковский получил права замминистра топлива и энергетики. Министром был Владимир Лопухин.

«Зачем мне понадобился такой «довесок» в виде государственной должности? — сказал «Аргументам» Михаил Борисович. — Зато теперь я могу буквально «вызвать на ковер» к себе или министру любого чиновника отрасли, бойкотирующего инвестиционную деятельность фонда».

А в июне того же года Ходорковский и Невзлин выпустили ту самую книгу «Человек с рублем», которую я уже много цитировала.

«Неортодоксальная идеология авторов, будоражащая невиданной доселе апологетикой капитализма, бросает вызов инертному общественному мнению, — писал «Коммерсант» [17] Газета «Коммерсант» № 1(154) от 6.10.1992. . — Леонид Невзлин заявил, что ему «книга не очень понравилась». По его словам, она несколько устарела, пока писалась и издавалась. Тем не менее, автор полагает, что «для многих это все равно будет свежак»…

Михаил Ходорковский был более непосредственным: «Белиберда — вот что получилось из книги. Я привык писать инструкции, а Невзлин заставлял писать в несвойственной для меня манере». Вместе с тем г-н Ходорковский намерен и дальше заниматься литературным творчеством. Работать с диктофоном ему очень понравилось, поскольку при этом увеличивается количество производимых за день инструкций».

Я попросила Леонида Борисовича рассказать мне, как появился этот гимн свободе, самостоятельности, предприимчивости и богатству.