Татьяна Петрова - Черная дыра, или Страна, которая выбрала Януковича

Все эти детища трех строительных эпох не связаны никаким планом застройки города. Появился кусочек свободного места — построили дом. Удалось снести кусочек частного сектора — на его месте появился высотный дом или вилла какого-нибудь украинского нувориша, которыми, как правило, оказываются государственные служащие: судьи, прокуроры, таможенники, налоговики, и т. д. В результате застраивается все, что возможно, не считаясь ни с чем и с ни кем. Застраиваются зеленые зоны между домами, где раньше играли дети, места, где можно было бы разбить парк.

В городах, имеющих давнюю историю, еще сохранены старинные постройки. Эти постройки во Львове, Одессе, Киеве и других городах имеют историческую ценность. Однако осыпаются фасады старинных зданий, которые являются архитектурными памятниками. А если берутся их восстанавливать, то лишь для того, чтобы «отмыть» бюджетные деньги. Поэтому результаты реставрации не надолго, все очень скоро возвращается на круги своя и снова требует ремонта.

В наших городах не подстригают деревья, вытоптана трава, цветы редко встретишь. Дворов у нас уже давно нет, вместо них заросшая бурьяном земля, покрытая кучей мусора. И даже, если какой-нибудь ретивый дворник попытается навести там порядок, то это невозможно, т. к. мусорных урн в наших дворах тоже нет, и прохожие избавляются от мусора как могут. Кстати, урны в наших городах редко встретишь, поэтому все мы бросаем мусор прямо себе под ноги. Нам, даже в голову не приходит, что можно по-другому. Интересно, наблюдать, как из окна дорого автомобиля вылетает коробка из-под сигарет или целлофановый кулек с остатками пищи прямо на дорогу.

Наши подъезды и лифты изуродованы творчеством нашего населения. Они находятся в таком состоянии, что, когда в них заходишь, то теряешь к себе уважение. Часто все это дополняет запах текущей в подвале канализации или происки прохожего, спасавшегося в подъезде от позора. Кстати, в связи с отсутствием уличных туалетов, этот самый позор может застать каждого из нас где угодно, и, можно считать, что нам повезло, если рядом оказался подъезд.

У нас в голове: Это нормально. Меня это устраивает.

Одесса — Южная Пальмира, в процветание которой внес определяющий вклад французский герцог де Ришелье. 9 марта 1803 года герцог де Ришелье стал градоначальником нашего города и провёл на этом посту 11 с половиной лет. В тот момент в Одессе проживало 9009 человек. Самой крупной фабрикой в городе была фабрика пудры отставного капитана французской службы мосье Пишона. На ней трудились пять человек. Граждане, не состоявшие на государственной службе, перебивались летними заработками в порту, мелкой торговлей и воровством. За время управления Ришелье население города увеличилось в четыре раза и достигло в 1813 году уже 35 тысяч человек. Вместо четырех сотен невзрачных домиков на улицах красовалось две тысячи зданий. Первый Одесский театр и первая типография, коммерческое училище и институт благородных девиц — все это создавалось и пестовалось заботами Ришелье. Сознавая, что Одесса не может существовать в голом окружении, он всячески способствует заселению ее окрестностей. Прибывающим немецким колонистам по его ходатайству безвозмездно выделялись участки земли. Так образовались Люстдорф, Большой и Малый Либенталь. Греки-огородники селились в Александровке. Результатом политики градоначальника стало появление в городе столь необходимых учреждений как коммерческий банк, биржа, променная контора, иностранные консульства и страховое общество.

Но французский герцог принес в Одессу не только благосостояние, но и дух. Дух благородства и чести. Ришелье был сторонником экономической и религиозной свободы. По воспоминаниям его современников «каждый житель Одессы мог свободно высказать герцогу свои пожелания и претензии. Во все время до обеда, во время стола и после приходили разные люди высшего и простого класса, по делу и без дела, и всех он принимал ласково и терпеливо. А когда в 1813 году во время эпидемии чумы даже врачи пытались бежать из Одессы, он бесстрашно входил в пораженные заразой дома и утешал больных. Когда же рабочие из страха отказывались хоронить чумные трупы — сам брал лопату и рыл могилы, являя пример истинного мужества и благородства».

Так Одесса стала необыкновенным городом, не похожим на другие. Каждый дом старой Одессы — архитектурный памятник, пропитанный временами Екатерины Великой. Потемкинская лестница, которую знает весь мир, и памятник Дюку, к которому мы по традиции приходили перед выпускным сочинением, чтобы узнать тему сочинения. Приморский бульвар, откуда все любовались нашим морем и кораблями, стоящими на рейде. Расположенные в шахматном порядке аккуратные мощеные одесские улицы звенели от громко говорящих одесситов. Чего стоила одна Дерибасовская, отражавшая колорит народа, который назывался одесситы. Это был на самом деле уникальный народ. Он впитал в себя культуру многих стран. Этот народ был немножко русским, немножко греком, немножко французом, итальянцем и очень множко евреем. Одесситы каким-то особым образом сочетали в себе хитрость и честность, крикливость и желание помочь, предприимчивость и открытость. Это был веселый, доброжелательный и оптимистичный народ. В каждом из них жил одновременно Мишка Япончик и князь Воронцов, Пушкин и Бабель, Жванецкий и Утесов.