Эрик Лоран - Нефтяные магнаты - кто делает мировую политику

— Каких?

— Качество наших исследований, которые привели к созданию синтетического бензина.

Он не вспоминает ни о вкладе «Эксона» в эти исследования, ни о тысячах заключенных, которые «ИГ Фарбен» использовала на работах в Освенциме, где создавались составляющие для синтетического бензина. Позже я узнал, что 300 000 заключенных прошли через ворота Освенцима, чтобы работать на заводах этой химической компании, таких огромных, что им требовалось больше электричества, чем всему городу Берлину.

Шпеер медленно смакует сладкий пирог с яблоками, покрытый кремом. Он — просто приятный пожилой мужчина в этой укромной харчевне. Мимо нашего стола проходят несколько посетителей, и он отвечает на их приветствия сдержанным кивком. Шпеер не является каким-то зачумленным в своем городе. Он, кто был у начала расового очищения — арианизации немецких городов, кто, как я узнал позже, составлял планы расширения Освенцима с четырьмя моргами и тремя печами крематория, плюс две печи, способные сжигать по восемь трупов.

Трапеза окончена, он тщательно складывает свою салфетку и кладет ее на стол, разравнивая ладонью. Удобно устроившись на стуле, он удовлетворенно улыбается.

— Месье Лоран, в некоторых своих планах мы были провидцами. Я говорил вам о горючем, которое получали синтетическим способом, так как были обделены нефтяными ресурсами. В тюрьме Шпандау, когда я смотрел телевизор, а затем после моего освобождения я был поражен количеством автомобилей на улицах, растрачивающих невероятное количество энергии. Теперь я уже пожилой человек, но мир, в котором вы живете, состоящий из требовательных и пресыщенных потребителей, не имеет будущего. Поверьте мне, нефть, которой нам так не хватало, у вас быстро исчезнет.

Я часто думаю об этих словах, поскольку потом были нефтяные кризисы, поскольку проблема доступа к запасам черного золота стала источником тревоги для экономики западных стран.

Через четырнадцать месяцев, в марте 1974 года, я нахожусь накануне полета в Бейрут, для того чтобы начать книгу бесед с Николасом Саркисом, влиятельным советником во многих странах — производителях нефти. Издание должно рассказать о последствиях нефтяного кризиса, происшедшего за пять месяцев до этого.

За два дня до моего отъезда я получаю письмо из Великобритании — послание, которое кажется пришедшим из прошлого. Конверт и бумага, на которой письмо написано, выглядят элегантно, на старинный манер, таких сейчас практически найти невозможно. Пять строчек выведены черными чернилами, ровным и изящным почерком, под серо-жемчужным заголовком, который гласит:

«Лорд Эйвен!

Месье, я узнал о вашей просьбе взять у меня интервью, и я вполне готов встретиться с Вами, чтобы поговорить на упомянутые Вами темы. Позвоните мне по следующему номеру, чтобы мы могли быстро договориться о нашем свидании.

И краткий P. S.: «Постарайтесь приехать утром, я приглашаю Вас позавтракать со мной».

Я переношу свою поездку в Ливан и набираю номер, указанный в письме. Иден берет трубку сам, начинает разговор по-английски, затем, после нескольких фраз, переходит без предупреждения на французский, иногда с неуловимой заминкой в произношении слова, что усиливает его акцент. Он указывает мне точное расположение его коттеджа, потому что я должен буду прибыть на юг Англии.

Энтони Иден — единственный великий политический персонаж, persona grata времен Второй мировой войны, который еще жив. Он являет собой воплощение английского джентльмена, и у него изящный силуэт и породистая внешность, тонкие усы скрывают улыбку. Близкий друг и соратник Черчилля, на племяннице которого, Клариссе, он женат.

Военный министр, затем министр иностранных дел в течение всей войны, он в 1955 году стал преемником Черчилля и подорвал свой политический кредит тем, что годом позже развязал войну в Суэце. Столкновение, которое предвосхищает недоразумения и напряженность, которые возникнут между арабским миром и Западом, особенно будущее столкновение вокруг нефти.

Свидетельство Идена, противоположное свидетельству Шпеера, делает эту встречу еще более привлекательной. Во время Второй мировой войны они оба занимали почти идентичные посты: Шпеер был министром вооружений, а Иден — военным министром. Людям нравится называть XX век «веком нефти». Я бы назвал его «веком нефти и войны».