Эрик Лоран - Нефтяные магнаты - кто делает мировую политику

Нужно было дожить до 1952 года, чтобы услышать об этом союзе. Английский экономист Джон Хикс, которого цитирует Жан-Мари Шевалье, заявил: «Самая лучшая прибыль, которую можно извлечь из монополии, — это спокойная жизнь». Нефтяные гиганты процветают в тайне, «эксплуатируя по-братски и более выгодно», по их словам, нефтяные залежи мира. Глумясь и попирая все антитрастовые законы, существующие в США.

Соглашение в Ахнакарри не остается теоретическим на территории США, но в 1929 году, за 31 год до ОПЕК, семнадцать частных акционерных обществ образуют Ассоциацию стран — экспортеров нефти, что свидетельствует о высокомерии и неслыханном пренебрежении по отношению к своим правительствам. Они определяют доли и устанавливают цены продаж, приравненные к самым высоким действующим курсам, таким как в Техасе или в Мексиканском заливе, откуда отправляют почти весь объем американской нефти. К этой цене прибавляется стандартная стоимость фрахта за перевозку от Мексиканского залива до порта назначения.

Британские компании присоединяются к этому новому порядку, который позволяет получить огромные прибыли от необработанной нефти, добытой по низкой цене в Ираке или в Иране. Если БП поставляет в Италию дешевую нефть, добытую в Иране, цена за фрахт начисляется исходя из этого фиктивного маршрута. Компании могут еще расширить эти рамки, уже достаточно свободные, «компенсируя» [15] Соглашение, которое предусматривало расчет натурой (в данном случае нефть на нефть) и не допускало никаких денежных расчетов. свои поставки, что позволяет уменьшить стоимость перевозок.

Во время Второй мировой войны БП, контролируемая на 51 % британским государством (в соответствии с решением, принятым Черчиллем в 1914 году), заставляет платить за снабжение горючим военных кораблей Британии и США в иранском порту Абадан по цене мазута из США, повышенной до предела, благодаря условному расчету за фрахт из Техаса в Иран.

Накануне Второй мировой войны семь крупных компаний, «семь сестер», совместно контролируют нефтяной рынок, и эта ситуация будет существовать до середины 1970-х годов. «Эксон», «Шелл», «Тексако», «Мобил», БП, «Шеврон» и «Галф», несмотря на все меры по контролю и установлению квоты, принятые правительствами их стран, переживут весь военный период, получая прибыли, которые никогда не были столь высокими.

В 1945 году богатство и влиятельность «Шелла» превосходят богатство и влиятельность Нидерландов. Американский консорциум «АРАМКО», состоящий как раз из «Эксона» и «Сальтекса», проявляет умеренный патриотизм в течение всего военного периода, помещает свои фонды в американскую государственную казну и основывает новые акционерные общества на Багамах и в Канаде. «АРАМКО» только что обосновался — в Саудовской Аравии, стране, которую Вашингтон начинает считать крупным поставщиком нефти. В начале войны, в 1941 году, озабоченный деликатным положением союзников на фронте на Ближнем Востоке, Франклин Рузвельт вынужден заставить американское государство войти в дела «АРАМКО», точно так же, как сделало британское правительство с «Англоиранской компанией», которая потом превратилась в БП.

«АРАМКО» противится этой идее, затягивает переговоры, и, поскольку первые поражения германского генерала Роммеля и его африканского корпуса стали повсеместно известны, акционерные общества меняют тактику и сухо отказываются признать американское государство даже своим младшим компаньоном. «Они полагали, — пишет Джеймс Хепберн, — впрочем небезосновательно, что правительственная опека стала для них принудительной».

Те, кто стоял во главе этих группировок, по большей части имели авторитарный, иерархический и антидемократический взгляд на мир. Для того чтобы дополнить определение нынешнего американского вице-президента Дика Чейни, который утверждает, что «Господь не поместил нефть в демократические страны», можно добавить, что Господь не выбрал лидеров нынешних нефтепромышленников из людей демократического толка.

На двоих из них приход к власти немецких нацистов действует как лакмусовая бумага. В 1936 году основатель компании «Шелл», одной из двух наиболее влиятельных нефтяных акционерных обществ нашей планеты, голландец Детердинг становится явным нацистом и выражает свое восхищение Третьим рейхом и порядком, установленным в Германии. Перед лицом «коммунистической угрозы» Гитлер является, по словам Детердинга, единственным оплотом. Его правление и некоторые главы европейских правительств обеспокоены мыслью о том, что «Шелл», по причине своих огромных резервов нефти, может сыграть важную роль в войне на стороне нацистов. Все возрастающий нажим вынуждает Детердинга выйти в отставку. Он удаляется в Германию, в свое поместье в Мекленбурге, и становится доверенным лицом у нацистских главарей, которых он интересует намного меньше с тех пор, как его отставили от «Шелла».