Андрей Ваджра - РАСПАД

В связи с этим, необходимо заметить, что времена пустой демократической болтовни прошли. Российский президент и его ближайшее окружение, в конце концов, осознали, что даже огромные деньги не откроют им путь в святая святых – закрытый клуб правящей западной элиты. Ну кто такой, право слово, Путин вместе с его политическими и финансово-экономическими компаньонами для древних династий Европы и США, определяющих не одно столетие политику и экономику мира? Да не более чем наглая чернь из числа аборигенов «немытой России», дорвавшаяся до власти и больших денег. Здесь отношения на равных невозможны в принципе. И как бы российские политики и бизнесмены не «прогибались» под западную элиту, для последней они будут оставаться лишь некими существами низшего сорта, которых можно терпеть лишь до того момента, пока они полезны. В круг избранных правящих династий Запада, прикрывающих свою абсолютную власть антуражем т.н. «представительской демократии», со стороны войти невозможно. Там все основывается на кровно-родственных связях, туда попадают лишь по праву рождения.

Очевидно, на определенном этапе современные правители России осознали эту неприятную для себя истину и сделали соответствующие выводы. Путин и его ближайшее окружение слишком честолюбивы, чтобы, отбросив достоинство «самодержцев всея Руси», «ложится» под своих западных «друзей». Очень похоже на то, что им нужны не просто деньги и власть. Возникает впечатление, что их амбиции гораздо масштабней.

К тому же, есть еще одна причина, которая, скорее всего, повлияла на Москву в плане ее стремления к усилению собственной мощи и влияния на мировой арене. Дело в том, что, как показывает практика, с неоконсерваторами договориться невозможно. Они способны на временные, тактические уступки, но они никогда не пойдут на компромисс. Этот принцип заложен в политической философии Троцкого и Штрауса, и он несет в себе непосредственную опасность для России, ведь неоконы рассматривают ее как одну из самых серьезных потенциальных угроз для Соединенных Штатов. Именно поэтому, по логике неоконсервативных стратегов, преэмптивный удар, в той или иной форме, по РФ неизбежен. [61] Необходимо заметить, что даже специалисты не всегда различают смысловые нюансы в понятийно-категориальном аппарате стратегов-неоконсерваторов. В частности, «preemptive war» нередко отождествляется с «preventive war», однако, если «превентивная война» предполагает упреждающий военный удар по реально готовящемуся к нападению противнику (что определялось как «непосредственная угроза» («imminent threat»), то «преэмптивная война» означает военный удар по врагу, который лишь потенциально представляет угрозу, но на данный момент осуществить агрессию не собирается, либо не в состоянии это сделать. Это просто вопрос времени и удобного случая. И, похоже, это поняли в Кремле. В диалоге с фанатиком, чье сознание нанизано на стержень параноидальной идеи, здравый рассудок, прагматические доводы и способность российского президента оказывать психологическое влияние на собеседника – бессильны. Тут может быть эффективным лишь ледоруб.

Это, кстати говоря, в свое время осознал Иосиф Виссарионович. Не зря на данный момент для государственной власти России историческая фигура Сталина, создавшего на руинах Российской империи мировую сверхдержаву, стала знаковой. Сейчас не вызывает никакого сомнения, что для многих представителей высшего государственного истеблишмента Российской Федерации создатель СССР является неким сакральным символом государственной мощи и независимости России. [62] Несколько лет моего раннего детства прошли в захолустном шахтерском городке на юге России. И я до сих пор помню фотографии Сталина на трюмо в квартирах простых рабочих семей и его лики на лобовых стеклах автомобилей. И это в конце семидесятых(!), когда, после развенчания «культа личности», официальная советская идеология Сталина просто игнорировала, а западная пропаганда на все лады клеймила «кровавого тирана» заупокойными, дрожавшими от ужаса голосами комментаторов «Голоса Америки». Поэтому за сладкими улыбками дипломатов на данный момент можно отчетливо разглядеть гримасу взаимной неприязни русских неосталинистов и американских неотроцкистов.

В-третьих, Вашингтону необходим «Большой Черноморский регион» и Центральная Азия еще и в качестве «геополитического тыла» «Большого Ближнего Востока». Установление контроля над ними, позволит Вашингтону взять в стратегический «котел» мятежные ближневосточные страны, усилив на них военно-политическое и экономическое давление.