Фаина Раневская - Записки социальной психопатки

Оказавшись в Москве, Фаина искренне наслаждалась жизнью и все свое время посвящала театру.

Она была молода и полна надежд, поэтому первые профессиональные неудачи не поколебали ее жизнерадостности и веры в будущее. К тому же, благодаря знакомству с Екатериной Гельцер, она сразу оказалась в самой гуще московской богемной жизни и своими глазами видела многих знаменитостей того времени, в том числе, например, самого Владимира Маяковского.

Конечно, пока она была всего лишь восторженной наблюдательницей, перед глазами которой разворачивалась жизнь знаменитых артистов, писателей и музыкантов. Но ей было всего двадцать лет, и она знала, что у нее все еще впереди.

А каждый вечер Фаина ходила в театр. Денег у нее разумеется не было, но ведь она не зря стала одной из величайших актрис XX века. Вот и тогда она проникала в лучшие театры Москвы благодаря своему пока еще непризнанному таланту. Подходила к окошку администратора, делала невинно-жалобное лицо и проникновенно говорила, что она — провинциальная артистка, никогда в жизни не бывавшая в хорошем театре. Администраторы ей верили и пускали из жалости, посмотреть на игру великих актеров.

Правда, такой фокус можно было проделать в каждом театре лишь один раз — лицо Раневской было слишком запоминающимся, и второй раз ее уже узнавали.

В том же 1915 году Раневская познакомилась с Мариной Цветаевой.

Встретились они конечно же благодаря Екатерине Гельцер, которая имела привычку всюду возить с собой Фаину и представлять ее своим друзьям и знакомым.

С Цветаевой у Раневской не возникло той глубокой нежной привязанности, которая связывала ее с Вульф, Гельцер или Ахматовой, но тем не менее, они сдружились и потом много лет общались и даже поверяли друг другу секреты, которые не всем могли рассказать. Так например, она куда больше многих знала об отношениях Цветаевой с поэтессой Софией Парнок — отношениях, вызывающих осуждение общества, но совершенно не шокировавших совсем молодую тогда Раневскую. Она уважала любую любовь, и сочувствовала «русской Сапфо», как называли Парнок.

У Цветаевой она научилась всегда уважать творчество, даже если оно выглядит не слишком понятным и даже смешным. «Однажды произошла такая встреча, — вспоминала она, — в пору Гражданской войны, прогуливаясь по набережной Феодосии, я столкнулась с какой-то странной, нелепой девицей, которая предлагала прохожим свои сочинения.

Я взяла тетрадку, пролистала стихи. Они показались мне несуразными, не очень понятными, и сама девица косая. Я, расхохотавшись, вернула хозяйке ее творение. И пройдя далее, вдруг заметила Цветаеву, побледневшую от гнева, услышала ее негодующий голос: «Как вы смеете, Фаина, как вы смеете так разговаривать с поэтом!»».

Первую приличную работу в Москве Раневской нашла все та же Екатерина Гельцер — она порекомендовала ее в Летний театр в Малаховке.

Этот театр в дачном поселке Малаховка, где летом отдыхал весь цвет московской богемы, построил богатый театрал Павел Алексеевич Соколов. В летний сезон там вовсю кипела жизнь — по вечерам на спектакли съезжалась самая изысканная публика. И неудивительно, ведь на сцене Летнего театра пели Шаляпин, Собинов, Нежданова, Вертинский, а в драматических спектаклях играли такие знаменитые актеры, как Яблочкина, Садовская, Коонен, Остужев, Тарханов.

Фаину взяли туда на эпизодические роли, но несмотря на то, что играть ей приходилось всего ничего, да и платили за это копейки, она была совершенно счастлива. Главное — работа в этом театре стала для нее прекрасной школой, там она училась сценическому мастерству у лучших русских актеров. И не только наблюдала за ними, но и играла вместе с ними на одной сцене. А ведь совсем недавно ей заявляли, что «в артистки она не годится».

Но самым важным событием «малаховского сезона» для Фаины Раневской стало знакомство с Илларионом Николаевичем Певцовым.

Вспоминая его, она всегда говорила, что он не играл, а жил в своих ролях и каждый раз по-настоящему умирал на сцене.

Этого выдающегося артиста Раневская впоследствии называла своим первым учителем. Впрочем, таковым он был не только для нее — он очень любил молодежь, и после спектакля часто подолгу прогуливался в компании молодых актеров и актрис. Он беседовал с ними о природе и театре, объяснял, что настоящий артист обязан быть образованным человеком, должен хорошо разбираться в литературе, живописи, музыке, и обязан любить природу. Раневская навсегда запомнила, как он с воодушевлением говорил молодым актерам: «Друзья мои, милые юноши, в свободное время путешествуйте, а в кармане у вас должна быть только зубная щетка. Смотрите, наблюдайте, учитесь».