Гаральд Граф - Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую

В этот день у острова Руно снизился и сел на воду неприятельский аппарат; его удалось взять в плен в сравнительно исправном состоянии. На нем были захвачены летчик по фамилии Роше и механик.

22 сентября адмирал решил повторить неудавшийся поиск лодок, и в 5 часов утра вся дивизия опять вышла в море. Было еще темно. При выходе с рейда командир, желая обогнать 4-й дивизион, прорезал ему строй, но вышло неудачно: «Новик» столкнулся с «Охотником» и свернул себе слегка форштевень; к счастью, настолько мало, что можно было продолжать плавать без ремонта.

Что касается «Охотника», то у него оказался вмятым борт и испорченным привальный брус. Затем, в течение восьми часов, дивизия ходила переменными курсами по заливу, но ничего подозрительного не обнаружила. К вечеру, когда засвежело, она вернулась в Куйваст.

Из опроса пленных летчиков выяснилось, что подлодки проникают в залив, проходя вдоль берега, но остаются в нем очень недолго и тем же путем идут назад. Значит, предположение командующего флотом было правильным.

Кроме того, пленные утверждали, что их аэропланы не стреляют торпедами, а снижаются до воды, чтобы отвлечь внимание от действий других аппаратов.

24 сентября нашего адмирала вызвал командующий флотом, а потому на следующее утро мы пошли в Гельсингфорс, где простояли три дня.

За это время произошел печальный случай. Линейный корабль «Севастополь», идя в шхерах стратегическим фарватером, сел на камни. Несмотря на все принятые меры, его никак не удавалось снять и пришлось начать разгрузку.

27 сентября «Новик» через Ревель пошел обратно в Моонзунд.

До 4 октября «Новик» простоял в полном бездействии в Рогокюле. Только в этот день стал очевиден поход, так как нам было приказано принять с блокшива 40 мин образца 1908 года. Такое же приказание получили «Летун», «Десна», «Капитан Изыльметьев» и «Орфей».

В 12 часов 20 минут дня отряд снялся с якоря и вышел в море через Соэло-Зунд. По выходе из него мы увидели два летевших аппарата; у одного из них что-то случилось, и он сел на воду, а другой, снизившись у нашего борта, просил оказать помощь первому. Адмирал немедленно приказал спустить моторный катер, чтобы отбуксировать аппарат к берегу. Мы же продолжали путь.

Погода была подходящей; ветер — около 3 баллов и даже стихал; нас слегка покачивало от старой зыби. Небо было облачное, и потому с заходом солнца стало очень темно.

На параллели Кильконды, где располагалась наша воздушная станция, мы увидели луч прожектора, который ярко прорезывал темноту ночи: это воздушная станция предохраняла себя от внезапного нападения с моря.

Отряд шел в кильватерной колонне, имея головным «Новика», а концевым «Орфея». Ввиду того, что некоторые из миноносцев только что вступили в строй и шли в подобный поход в первый раз, мы сильно побаивались, не произойдут ли у них в пути какие-либо поломки.

К полуночи, когда отряд был уже близко от места постановки, вдруг с мостика заметили впереди два силуэта, которые шли в ту же сторону, что и мы.

Мы их понемногу нагоняли. Когда расстояние уменьшилось, можно было совершенно отчетливо разглядеть, что это — два миноносца. Очевидно, они шли в Либаву. Нас они не заметили, потому что у них, как всегда это бывает, все внимание было обращено только вперед.

Несмотря на огромное превосходство как в силе, так и в скорости, мы ничего не могли предпринять против неприятеля и даже старались, чтобы он нас не открыл, так как шли с минами, которые необходимо было поставить незаметно.

В 12 часов 20 минут отряд подошел к самому маяку Стейнорт, и, хотя был не совсем еще в назначенном месте, адмирал, не желая упустить противника, решил поставить заграждение раньше. Из-за неожиданности приказания нам пришлось страшно торопиться, так как наши мины были еще не готовы. Все-таки некоторые из них запоздали, и произошло общее растяжение линии постановки; три последние мины пришлось даже сбросить значительно позже.

После постановки, когда адмирал уже совсем собрался отдать приказание о погоне за неприятелем, вдруг с «Летуна» по семафору спросили, когда начнется постановка. Оказывается, на других миноносцах не разобрали сигнала о ее начале и продолжали идти с минами. Пришлось повернуть и идти обратно на то же место, оставив всякую мысль о погоне. Было очень обидно вертеться у Стейнорта около двух часов подряд; ведь с маяка нас могли легко заметить, и тогда возникло бы подозрение, что мы ставили мины.