Е. Полевой - По ту сторону китайской границы. Белый Харбин

Поэтому и харбинские профессиональные организации и рабочее движение в Харбине насчитывают уже около трех десятилетий своего существования. Харбин знает своих неутомимых общественников, своих героев революционных будней, свято охранявших священный огонь революций в самые тяжелые годы господства всероссийской реакции и пронесших его сквозь строй этих годов ко дню крушения российского самодержавия и Октябрьской победы революционного пролетариата.

Харбинские рабочие активно участвовали в революции 1905 г., которая им была особенно близка после прошедшей перед их глазами вакханалии тыла бесславной русско-японской войны, и их наиболее яркими представителями была затем набита харбинская тюрьма, когда окрепшее на-время самодержавие расправлялось в последний раз со своими разбитыми врагами. На своем боевом революционном посту харбинские рабочие встретили и революцию 1917 г. В течение всего этого года в одном из домов на Хорватовском проспекте Харбина, ныне занятом дубанем КВЖД, заседал Харбинский совет рабочих и солдатских депутатов, бывший в то время единственной авторитетной властью в Харбине.

Бесконечно далекий и совершенно отрезанный в конце 1917 г. от центра Маньчжурский закоулок оказался по международным условиям одним из наиболее удобных мест, в котором могла беспрепятственно скопляться, расти и оперяться, прячась за спину интервенции, начавшая в то время поднимать голову российская контрреволюция. И уже очень рано, еще в самом начале 1918 г., еще до выступления чехов и появления Комуча [1] Комуч — Комитет членов учредительного собрания, образовавшийся в Самаре в июне 1918 г. в Поволжьи, она свила себе в Харбине и вокруг него прочное гнездо.

По КВЖД потянулись бесконечные поезда международных интервентских эшелонов, направлявшихся в Сибирь. Для того чтобы обеспечить их тыл, дорога была подчинена особому межсоюзному комитету, Харбинский совет рабочих и солдатских депутатов был ликвидирован, а затем очень быстро и самый Харбин и вся Маньчжурия превратились в тот гнилой угол, в котором, как гады, копошились и из которого выползали самые мрачные и самые гнусные фигуры российской контрреволюции.

Харбин оказался фактически зажатым между двумя застенками: атамана Семенова в Забайкальи и атамана Калмыкова в Приморьи. Семеновские броневики невозбранно циркулировали по КВЖД, а его опогоненные заплечных дел мастера хозяйничали в Маньчжурии, в Харбине и на всей линии КВЖД, как у себя дома. Даже вся его армия носила характерное название „Особого маньчжурского атамана Семенова отряда“ — ОМАСО.

Это был тот первый после революции период, когда харбинским рабочим и профессиональным организациям пришлось уйти в дореволюционное подполье. Не теоретически, не по рассказам, не по историческим фильмам, а на своей собственной шее и спине они познали всю подлость и гнусь нашей отечественной контрреволюции, подпертой штыками интервенции, и научились ее ненавидеть. Палачи семеновских застенков рыскали по Харбину, насильничали, стреляли из-за углов (среди бела дня на глазах у огромной толпы на улице зверски убили члена редакционной коллегии рабочей газеты А. Чернявского) и приучили харбинского рабочего любить революцию и всеми фибрами пролетарской души тянуться к тому, что делалось за десятками всяких контрреволюционных застав и кордонов, в бесконечно далекой в то время Советской России.

И когда все эти заставы и кордоны начали наконец трещать под ударами наступавшей на восток Красной армии, когда пал Колчак, бежал и погиб в Китае атаман Калмыков, освободился Владивосток и оставался пробкой в Забайкальи только один атаман Семенов и обосновавшиеся под его гостеприимным крылышком „каппелевцы“, все еще отрезавшие Манчжурию от далекой РСФСР, харбинские рабочие не выдержали и перешли в наступление. В июле 1920 г. на дороге была объявлена всеобщая забастовка.

Она дорого обошлась харбинским рабочим. Условия борьбы были слишком неравны и неблагоприятны для них. Но тем не менее эта забастовка сыграла огромную политическую роль в истории Северной Маньчжурии.

Окончательный развал семеновщины и образование у маньчжурских границ Китая в конце 1920 и начала 1921 г. Дальневосточной республики знаменовали собою новый этап в жизни полосы отчуждения КВЖД. После революционных бурь и напряжения гражданской войны она вдруг точно выключилась из общей цепи развертывавшихся в течение трех с лишком лет событий и перешла на мирное положение.