Георгий Мелихов: Белый Харбин: Середина 20-х

Книга «Белый Харбин. Середина 20-х» является продолжением «Маньчжурии далекой и близкой», вышедшей в 1991 г., переизданной в 1994 г. и широко известной читателям.

Продолжением прежде всего хронологическим, так как охватывает в основном период 1917–1924 гг.; но, льщу себя надеждой, она явится также и дальнейшим развитием судеб героев первой книги — деятелей Китайской Восточной железной дороги, представителей русской зарубежной общественности, членов нашей семьи, других… В ней появляется и много новых лиц, вынужденных бежать в Маньчжурию в результате проигранной «белыми» гражданской войны.

Несмотря на совпадение хронологических рамок с вышедшей в 1997 г. моей книгой «Российская эмиграция в Китае», данная работа за исключением, может быть, лишь некоторых основных политических событий (без которых в любом случае не обойтись) не повторяет ее. Эта книга — совершенно другая.

Да и жанр ее тоже иной. Это жанр научно-популярный — жанр безыскусных воспоминаний, живых зарисовок из общественной, театральной, музыкальной и литературной жизни — и не только Харбина, но и линий КВЖД, разных «мелочей», даже шуток — т. е. того, что обычно не входит в строго научную историческую работу.

Отсюда и содержание книги гораздо шире, чем те вещи и события, о которых я писал когда-либо прежде, но при всем том она не охватывает, конечно, всех сторон эмигрантской жизни в Маньчжурии. И, к сожалению, многое я вынужден оставить за рамками повествования. Видимо, по рассматриваемому периоду можно написать еще несколько книг… Но я этого делать не буду — пойду дальше!

Мне жаль также, что я не мог назвать здесь имена десятков людей — наших отцов и дедов, учителей и профессоров, врачей, инженеров, строителей, живших и трудившихся в эмиграции в Маньчжурии и Китае, людей достойных, широко известных, внесших большой вклад в развитие этой страны… Этого мне не позволили сделать рамки данной книги, и остается только надеяться, что мне удастся восполнить этот пробел в следующих.

Почему я об этом особенно сожалею?

Высокий пример отцов и дедов был исключительно важен для молодого поколения российской эмиграции, и можно утверждать, что оно выросло на нем.

Но хранительницами национальных традиций — у русского и других народов бывшей Императорской России, представители которых проживали в эмиграции в Маньчжурии, всегда выступали матери и особенно бабушки.

На сохранении и развитии каких традиций я делаю упор в своей книге? Прежде всего — традиций национальных — каждого народа. Поэтому здесь упоминаются и рассматриваются различные национальные колонии, существовавшие в эмигрантском Харбине. Что касается самой большой — русской, то в становлении и формировании всей русской культуры, начиная с раннего средневековья (IX век), решающую роль, вне всяких сомнений, сыграло Православие, и я попытался рассказать и об основных православных христианских праздниках и о связанных с ними обычаях, бережно сохраненных дальневосточной эмиграцией и принесенных ею с собою при возвращении на Родину.

Второе поколение эмиграции, к которому я принадлежу, гордится и неимоверно обогащено тем, что красота и музыкальность старославянского языка, многозвучие и многоголосие церковных хоров, могущие быть и суровыми, и нежными, красивейшая в мире обрядность Православной церкви, богатейшая библейская и евангельская мифология, насыщающая и облагораживающая душу, присутствовали в нашей жизни с самого раннего детства.

Далее, опыт совместного проживания, в течение десятков лет в Маньчжурии, в частности в Харбине, представителей 35 народов и национальностей — уникален и поучителен и может быть использован в современных условиях на нашей Родине.

При этом ни одна национальная колония (включая и многочисленную японскую в период марионеточной империи Маньчжоу-диго) не жила изолированно и замкнуто от других, не было никаких внутренних границ, никаких сеттльментов — колонии жили, друг друга обогащая. Каждая вносила свой ощутимый эксклюзивный вклад в общественную и культурную жизнь всех «маньчжурцев», формируя тот удивительный сплав различных культур, прежде всего — восточных, что является характерной чертой облика харбинцев — русских жителей многонационального города Харбина, где все это проявляло себя наиболее ярко и выпукло. Но русское начало при этом преобладало всегда.

В Харбине жили далеко не одни русские, а выходцы из многих других народов, населявших и населяющих сегодня великую Россию. Но многонациональный Харбин потому и называют «русским», что объединяющим все национальности и национальные культуры были здесь русский язык и русская культура.