Михаил Делягин - Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте ?

Возможно, человечество модернизирует свои инструменты познания и через некоторое время сможет вновь вернуться к относительно осмысленному развитию.

Но это будет, как представляется сейчас, отнюдь не линейный и безболезненный процесс, и время, в течение которого он будет разворачиваться, нам еще предстоит прожить.

Новые технологии добывания и освоения знаний, как нам хочется надеяться, исправят положение в некотором не осязаемом нами будущем, — что, впрочем, отнюдь не гарантировано. Однако в настоящее время мы погружаемся в новое средневековье, новое варварство, в котором социальный успех, а значит, и власть становятся уделом людей, последовательно (а порой и сознательно) пренебрегающих знаниями.

Одно из практических следствий снижения социальной значимости знаний (а также технических знаний по сравнению с гуманитарными) — рост числа и разрушительности техногенных аварий [2] Автор пользуется случаем для выражения благодарности Ю.Ю. Болдыреву, впервые обратившему внимание на данный феномен. .

Причина этого — не только утрата необходимых для эксплуатации функционирующих технологических систем знаний и специалистов, но и снижение авторитета соответствующих специалистов в глазах представителей общественного управления, что вызывает последовательное пренебрежение их мнением. Классический пример техногенной катастрофы, вызванной вторым фактором, — наводнение в Новом Орлеане: местные власти 20 лет предупреждали руководство страны, что дамбу смоет, но те не реагировали, пока ее действительно не смыло.

Современные системы управления, участвующие в глобальной конкуренции, просто вынуждены использовать в своей повседневной деятельности технологии формирования сознания — как наиболее эффективные технологии управления. Между тем органическое несоответствие систем управления используемым ими технологиям не просто снижает их эффективность, но и ведет к подлинному перерождению этих систем (что, впрочем, является лишь одним из направлений перерождения, структурной перестройки всего человечества под влиянием новых, на сей раз информационных технологий).

Используемые современным управлением технологии формирования сознания отрывают его от повседневной реальности, в том числе касающейся управляемых ими масс людей, и освобождают, хотя бы морально, от ответственности перед ними. При этом личные интересы людей, непосредственно образующие управляющие системы, сохраняются в своей обособленной неприкосновенности.

В то же время упрощение коммуникаций формирует очень близкий, практически общий образ жизни у высокопоставленных представителей управляющих систем (как государственных, так и корпоративных), действующих на глобальном, общемировом уровне. Общность образа жизни и личных интересов (обусловленных общим положением в похожих управляющих системах)сплачивает этих представителей в единый глобальный класс собственников и высших управленцев (во многом освободившихся от контроля со стороны традиционных собственников).

Разумеется, различные глобальные управляющие системы конкурируют друг с другом. Однако эта конкуренция носит второстепенный характер по сравнению с разрывом между глобальным управляющим классом и отдельными обществами, точно так же, как конкуренция между владельцами различных корпораций, пусть даже ведшаяся при помощи пулеметов, была второстепенной по сравнению с разрывом между ними и эксплуатируемыми ими массами рабочих.

Глобальный класс эпохи информационных технологий (интернациональная олигархия, или «новые кочевники») эксплуатирует не какие-либо классы и социальные слои — он эксплуатирует отдельные общества как таковые подобно тому, как класс собственников индустриальной эпохи эксплуатировал рабочих.

Глобальный класс противостоит разделенным государственными границами обществам не только в качестве владельца и управленца (нерасчлененного «хозяина» сталинской эпохи), ноив качестве глобальной, то есть всеобъемлющей структуры.

Этот глобальный господствующий класс не привязан прочно ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких внешних для себя обязательств. Он враждебно противостоит не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой.